— Алик, — заверещали наперебой девицы. — Аличек, мы шампанского хочем!
— Поди, самого дорогого?
Вместо ответа свежие ротики, блестящие помадой, облепили мягкие щеки тенора, сопровождая поцелуи нескромными звуками.
— Бутылку «Дом Периньон»! — воскликнул толстяк, на что девицы тотчас отлипли от него и почти хором спросили:
— На всех?
— Две «Периньона» или два «Дома»!!!
Девочки были щедры для щедрых клиентов. Одна, лысая, с глазами «миндаль», всосала губы тенора, а остальные защекотали худыми пальчиками с силиконовыми ноготками в интимных местах толстяка, отчего у того родилось в душе прекрасное настроение.
— И всего-то за два «Периньона» счастье! — вырвал свои губы из глубокого плена Карлович. — А что дальше будет!!!
Однако молодой человек сник, к шампанскому не притрагивался, а на девичьи приставания вяло отмахивался.
— Что с вами, гений? — воскликнул Карлович. — Что лик ваш потускнел?.. А ну, Динка, поищи у него что-нибудь!
Динка с готовностью пловчихи-спринтерши нырнула под стол, но тут же вынырнула.
— Может быть, ему мальчики нравятся? — спросила.
— Нет, — твердо ответствовал Алик, сочно откусывая от целого ананаса, очищенного, словно луковица. — Мальчики, мальчики!.. Новенькая его зацепила!
— Оррррнелла? — раскатисто спросила негритяночка Ира. — Так она не дает!
— У нее принципы, — подтвердила лысая, выпуская шампанские газики из ротика в кулачок.
— Сколько стоят принципы?
— Нет, правда! — вступилась чернышка. — Ты, Аличек, подаришь черной девочке «Франклина»?
— И мне, и мне!.. — загалдели остальные.
— За «Франклинов», пилятушки, работать надо! Много работать!
— Мы согласны, Аличек! Разве кто-то против?!
— Зо-ви-те Орне-е-елллу! — пропел Карлович сочным тенором.
— Не пойдет, — замотала головой, похожей на фундук, лысая.
— А вы ей «Франкли-и-ина-а-а» снеси-и-те! — И выудил из портмоне стодолларовую купюру.
Лысая двумя пальчиками приняла оплату и вынесла свое змеиное тело за кулису. Алик причмокнул, глядя на ее чуть худые, но длиннющие, как циркуль, ноги.
— Придет, — прошептал Карлович на ухо студенту. — Считайте до шестидесяти.
И действительно, не прошло и минуты, как из-за кулисы выскользнула обладательница великолепной бабочки. Вне сцены она оказалась не столь высокой, не столь красавицей, но, как подметил опытный Алик, девчонку что-то роднило с молодым человеком, вот только что? Может быть, взгляд?..
Карлович пригласил девушку сесть, указав перстом место рядом со студентом Михайловым. Она огляделась, решилась, присела на плюш, ухватившись тоненькими пальчиками за ножку бокала с шипящим «Домом».