— Кто вы такой! — кричал прозектор. — У вас не то что памяти нет, своя одежда отсутствует! Вы погибнете через два дня! — Он махнул рукой, сшибая на пол какой-то мелкий инструмент. — Да что через два дня! Вы умерли прошлым вечером, и я вас должен был разделать вот на этом столе. Вы — часть небытия, которую я могу облечь в плоть и кровь и мало того — наделить душой и великим талантом!
— Вы — Господь Бог?
На этом вопросе студент Михайлов посмотрел в самые глаза Ахметзянова и увидел в них угольную шахту, ведущую к центру земли.
— Да, — понизил голос патологоанатом. — Я Бог! — Он выдержал паузу. — Я
— Бог для вас… Я — Дягилев, вы — Нижинский! Вместе мы великий русский балет!!!
— Мне кажется, что вы ошибаетесь. — Молодой человек виновато развел руками. — Я всего лишь студент Михайлов. Студент-медик. Вероятно, больше всего на свете мне хотелось лечить людей, но что-то произошло, и я потерял память. — Он пригладил волосы. — Я — не Нижинский, а вы — не Дягилев. И давайте покончим с этим…
Надо было видеть в этот момент Ахметзянова. Состояние его охарактеризовывалось ровным счетом так: украли мечту, которая уже сбылась… Почти… Он стоял с открытым ртом, железные коронки на его коренных зубах мокро блестели.
— Наверное, — продолжил студент, — наверное, более всего в жизни мне хотелось лечить людей! Избавлять их от мучений… Извините меня…
Ахметзянов ощерился.
— А вы уверены, что у вас имеется талант, чтобы людей лечить?! А?!!
— Нет, — признался молодой человек. — Всякий гений имеет сомнения. Лишь бездарность не сомневается.
— Души человеческие врачевать надо! Куда важнее это, нежели геморрой резать! — Ахметзянов поднял руку и потряс ею. — Лишь искусство одно душу излечить может!..
Студент Михайлов задумался над словами нового знакомого.
— Может быть, вы и правы…
И тут прозектор рухнул на колени. Он схватил молодого человека за руки и, крепко сжав их, заговорил-заговорил, что в нем, в господине А., заключен тот самый гений и что сам он может сомневаться в этом, но он, Ахметзянов, не гениален, а потому сомнений никаких! Технический работник, только и всего!.. Зато толк знающий!..
— Я вас умоляю. — Руки Ахметзянова потели, увлажняя сухую кожу студента Михайлова. — Умоляю вас! Давайте позаботимся о человеческих душах. Это преступление перед Богом — не использовать талант, гений, даденный Им! Вы просто обязаны делать то, что я вам говорю, иначе умрете с голоду!
Студент Михайлов забрал свои ладони из рук прозектора, сделал несколько шагов в сторону и машинально накинул на лицо Алехи простыню.