— Вообще говоря, нет. Через полчаса он получит пулю в лоб вне зависимости от телефонного звонка.
На секунду у нее вытянулось лицо и слегка отпала нижняя челюсть, но потом ее рука, теребившая мне волосы, сжалась, а пистолет с такой силой уперся мне в ухо, что мне показалось, будто он вот сейчас насквозь проткнет мне голову.
— Если вы не сделаете телефонного звонка, — повторила она.
— Нет. Телефонный звонок тут не поможет, потому что парень, у которого он находится, не имеет телефона. Я либо появлюсь в его дверях через тридцать — нет, через двадцать девять минут, либо одним адвокатом на свете станет меньше. Да и какая разница? Кому они нужны, эти адвокаты?
— Ну и чем вам поможет его смерть?
— Он отправится туда, — сказал я, — куда так или иначе попаду и я.
— А партнерша твоя? Забыл? — Она мотнула головой в сторону окна.
— Ах, бросьте, Дезире! Вы уже ее убили!
И я вперился в нее глазами, ожидая ответа.
— Нет, не убила.
— Докажите.
Она засмеялась, откинувшись на мои бедра.
— Черт побери, дружок! — Она помахала пальцем перед моим носом. — По всему видно, вы в отчаянном положении, Патрик!
— Как и вы, Дезире. Потеряв адвоката, вы теряете все. Убьете вы отца, убьете меня, все равно в руках у вас лишь два миллиона. А мы оба знаем, что для вас это капля в море. — Я наклонил голову, и пистолет, оторвавшись от моего уха, скользнул вниз по скуле. — Двадцать восемь минут, — сказал я. — А после вам до скончания дней только и останется, что угрызаться воспоминанием о том, как близко от вас находилось больше миллиарда долларов. Угрызаться и смотреть, как чужие люди тратят эти деньги.
Рукоять пистолета ударила меня по макушке с такой силой, что комната на секунду окрасилась в алый цвет и все в ней пошло кругом.
Дезире соскочила с моих колен и открытой ладонью дала мне пощечину.
— Думаешь, я не знаю тебя? — вскричала она. — Думаешь, я не...
— Единственное, что я думаю, Дезире, что вам не хватает адвоката. А больше я не думаю ничего.
Еще одна пощечина, на этот раз сопровождаемая царапаньем, — когти ее прошлись по моему лицу и разорвали левую щеку.
Она оттянула курок и, наставив дуло мне между бровей, стала орать мне прямо в лицо, некрасиво раскрыв искаженный яростью и неистовством рот. Слюна закипала в углах ее рта, и она все кричала, и палец ее на курке стал малиновым от напряжения. Яростное эхо ее криков кружило водоворотом вокруг моей черепной коробки, обжигало уши.
— Сдохнешь, как свинья! — прохрипела она прерывисто, сдавленным голосом.
— Осталось двадцать семь минут! — сказал я.
В комнату ворвался Джулиан, и она направила пистолет на него.