Он поднял руки:
— Что-нибудь не так, мисс?
— За сколько времени доедешь до Дорчестера? — спросила она.
— За тридцать минут, — ответил он.
— В твоем распоряжении двадцать минут. Мы покажем мистеру Кензи его партнершу в саду. — Она взглянула на меня. — И тогда вы, Патрик, дадите нам адрес этого вашего друга.
— Джулиану живым туда не пройти. Его застрелят в дверях.
Она уже взмахнула пистолетом над моей головой, но внезапно остановилась, так и не нанеся удара.
— Это уж его забота! — прошипела она. — Адрес в обмен на то, чтобы взглянуть на партнершу! Идет?
Я кивнул.
— Развяжи его!
— Но, дорогая...
— Никаких «дорогая», Джулиан! — Она склонилась к спинке моего кресла. — Развяжи-ка!
— Это неразумно, — заметил Джулиан.
— Джулиан, ради бога, может быть, ты скажешь, что мне еще остается делать?
На это у Джулиана ответа не было.
Я почувствовал, как вначале высвобождается моя грудь, потом ноги. Простыни упали и лежали теперь на полу передо мной.
Дезире вытолкнула меня из кресла ударами пистолета по затылку и ткнула дулом мне в шею:
— Идем!
Джулиан снял фонарик с письменного шкафа и распахнул балконную дверь, ведущую на газон позади дома. Мы вышли за ним следом, повернули налево. Свет фонарика ярким пятном прыгал по траве.
Дезире вела меня, ухватив мой затылок и приставив пистолет к шее. Я был вынужден сгибаться, приспосабливаясь к ее росту; так мы миновали газон и, пройдя по короткой тропинке, огибавшей сарай и перевернутую тачку, через рощицу вышли к саду.
Как и все вокруг, сад был огромен, величиной по меньшей мере с бейсбольное поле; с трех сторон его окаймляли покрытые инеем живые изгороди высотой фута в четыре. Мы перешагнули свернутый кусок брезента у входа, и пятно света от фонарика Джулиана запрыгало по окоченевшим комьям грязи на грядках и травинкам, сумевшим выстоять в зимний холод. Справа от нас, у самой земли, внезапно послышался шорох. Мы повернули головы, и Дезире остановила меня, схватив за голову. Свет фонарика дернулся вправо, затем влево, и тощий заяц с посеребренной морозом шкуркой, перепрыгнув освещенное пространство, скрылся в живой изгороди.
— Пристрелите его, — сказал я Дезире. — Ведь он денег стоит!
— Заткнись! — сказала она. — Джулиан, давай-ка побыстрее!
— Дорогая...
— Не называй меня «дорогая»!
— У нас тут неприятность, дорогая...
Он попятился, и мы, выглянув из-за его спины, увидели в круге света от фонарика пустую яму глубиной футов в пять с половиной и шириной фута в полтора.
Яма была тесной и выкопана на славу, аккуратно, но сидевший в ней, вылезая, произвел ужасный беспорядок. Землю испещряли грязные, глубже оставляемых граблями борозды; широким кругом яму окаймляли комья выброшенной глины. Сидевшая в яме не только отчаянно пыталась выбраться. Она была зла как черт.