Я услышал грохот и, обернувшись влево, увидел, как вверх по Юнити-стрит ползет мусоровоз — такой огромный на узкой улице, что колеса его заезжают на тротуар, а мусорные баки с дребезжанием бьются о цемент и металл. О радость!
Мэнни, обвив меня левой рукой, а правой приобняв Энджи, усадил нас возле фонтана. Не спускавший с нас злобного взгляда Джон маячил где-то над нами. Два же других слизняка-подручных остались поодаль, наблюдая за въезжающими на площадь.
— Мне понравилось, как вы вчера вешали лапшу на уши этому копу. Класс, нечего сказать: «Мэнни, ты ведь не передумал отвезти его в больницу?» — Он хохотнул. — Здорово! Ловкий вы парень!
— Благодарю, Мэнни. Слышать это от вас особенно приятно.
Мэнни повернулся к Энджи:
— А вы так прямиком направились за дискетами, словно знали, где их искать.
— А что мне оставалось?
— То есть?
— Я ведь, как в ловушке, была заперта в компьютерной этим вашим чертовым лазерным устройством в главном офисе.
— Ну да. — Он кивнул своей массивной головой. — А я было подумал сначала, что вас конкуренты наняли.
— У вас есть конкуренты? — удивилась Энджи. — По части утешения в скорби?
Мэнни улыбнулся ей:
— Но потом Джон сказал, что вы интересуетесь Дезире Стоун, а я выяснил, что вы даже пароля на компьютере не знали, и понял, что нам крупно повезло.
— Крупно повезло, — повторила Энджи.
Он похлопал ее по коленке:
— У кого дискеты?
— У меня, — сказал я.
Он протянул руку.
Я положил дискеты ему на ладонь, и он сразу же передал их Джону, который сунул их в кейс и защелкнул замок.
— Ну а что насчет моего банковского счета, кредитных карточек и прочего? — спросил я.
— Вообще-то, — признался Мэнни, — я собирался тебя убить.
— Ты и эти трое? — засмеялась Энджи.
Он кинул на нее взгляд:
— Забавно, да?
— Глянь-ка на свою ширинку, Мэнни, — сказал я.
Он опустил взгляд и увидел пистолет Энджи, почти вплотную приставленный к его мужскому достоинству.
— Забавно вот это, — сказала Энджи.
Он засмеялся, и она засмеялась тоже, выдержав его взгляд, причем рука ее, державшая пистолет, даже не дрогнула.
— Ей-богу, — сказал Мэнни, — вы нравитесь мне, госпожа Дженнаро.
— Ей-богу, — сказала она, — не могу ответить тебе взаимностью, Мэнни.
Отвернувшись, он разглядывал бронзовые таблички и глухую стену напротив.
— Но все обошлось, и пока что все живы, только боюсь, мистер Кензи, что вы сами себе испортили жизнь лет на семь. Кредита вашего больше нет. Денег тоже. Это необратимо. Я и некоторые мои коллеги решили вас как следует проучить.
— И видимо, преуспели в этом, иначе не видать бы вам этих дисков.