Этот авантюрный роман отражает, по крайней мере, четыре реальных факта: 1) отчуждение Пипина и Бертрады, чуть не ставшее причиной их развода, 2) аквитанский поход юного Карла в 769 году; 3) борьбу Карла с лангобардами в защиту папского престола; 4) неприязненные отношения Карла с его братом Карломаном до самой смерти последнего.
К войне Карла с лангобардами возвращается жеста Ожье Датчанина. Этот рыцарь, бежав от гнева короля Карла, находит приют в Италии, у короля Дидье (Дезидерия). Разгневанный Карл объявляет войну Дезидерию. Ожье проявляет чудеса храбрости, но не может одолеть Карла. Здесь мы видим явный намек на бегство ряда сторонников Карломана к лангобардскому двору в 771 году. И хотя события итальянской войны 773–774 годов перевернуты и извращены, назван реальный исторический персонаж – Дезидерий, Карл же правильно показан как победитель; что же касается Ожье, то историки утверждают, будто сумели найти его прототип. Об итальянской войне Карла повествует также жеста «Аспремонт», где, правда, Дезидерий переименован в Аголанда, а его сын Адальгиз – в Эаумонта.
С разной степенью подробности в жестах отражены и другие войны Карла. Саксонской войне посвящена довольно фантастическая поэма «Гитален», замечательная лишь тем, что под этим именем просматривается подлинный вождь саксов – Видукинд. Более адекватно освещено в эпосе завоевание Бретани, которому посвящена особая поэма и о котором сверх того имеются упоминания в «Короновании Людовика» и «Песни о Роланде» (напомним, что подлинный Роланд как раз и был префектом Бретонской марки). Вот этому-то персонажу в эпосе и повезло больше всех.
Загадки «Песни о Роланде»
Война в Испании, несомненно, находится в центре каролингского эпоса, а «Песнь о Роланде» – в центре эпоса об испанской войне. Содержание этой поэмы вряд ли стоит пересказывать – оно общеизвестно. Это и понятно. Жеста о Роланде является одним из самых замечательных литературных памятников средневековья, самой талантливой и читаемой из всех каролингских поэм, имеющей наибольшее число списков, вариантов, переводов и пересказов, ставшей наиболее излюбленным образцом для подражания и сюжетом для позднейшей поэзии. Согласно показанию современника именно она поднимала энтузиазм воинов-нормандцев во время завоевания Англии в 1066 году, именно ее распевали перед войском певцы-жонглеры.
А между тем в ней полно загадок.
В подлинной истории эпизод, связанный с Роландом, занимает незначительное место; Ронсеваль – арена трагедии – и вовсе не назван, а самое имя героя произнесено лишь единожды и скороговоркой. Эйнгард, биограф Карла, говоря о неудачном походе 778 года, заканчивает словами: «В сражении, наряду со многими другими, погибли королевский стольник Эггихард, пфальцграф Ансельм и Хруотланд, префект бретонского рубежа». И это все. Больше ни полслова ни в одном из каролингских источников. Нигде, даже там, где рассказывается о войнах с Бретанью, в которых уж кто-кто, а префект рубежа должен был как-то себя проявить! Однако в рассказах об этих войнах Анналы называют совсем другие имена – Аудульфа, Гюи, но отнюдь не Роланда. Затем почти три века молчания. И вдруг это имя оказывается у всех на слуху, становится одним из самых популярных, и эпос, связанный с ним, распевают по всей Европе! Замечательно и другое. У Эйнгарда среди героев, погибших в Испании, «Хруотланд» стоит на третьем месте, а перед ним лица, по-видимому, более значительные – Эггихард и Ансельм. Но вот эти-то двое в эпос как раз и не попадают, о них больше почти нигде и никогда не упоминается!