– Вы были его любовником? – спросила она.
– Нет. Он хотел, чтобы я им стал. Теперь я это понимаю.
Она улыбнулась.
– А я хотела, чтобы он стал моим любовником, но это тоже было невозможно, правда? – сказала она.
– Кажется, правда.
– У вас были женщины, Нед?
– Нет.
– А у Бена?
– Не знаю. Думаю, он пытался. Наверное, что-то не получилось.
Она глубоко дышала, и по ее щекам текли слезы. Она поднялась, зажмурив глаза, и как слепая, протянула ко мне руки, чтобы я обнял ее. Она прижалась ко мне своим телом, уткнулась головой в плечо, задрожала и зарыдала. Я обнял ее, но она оттолкнула меня и повела к дивану.
– Кто заставил его стать одним из вас? – спросила она.
– Никто. Он выбрал сам. Ему хотелось подражать своему отцу.
– А это выбор?
– В каком-то роде.
– И вы тоже, вы тоже доброволец?
– Да.
– А кому подражаете вы?
– Никому.
– Такая жизнь была не для Бена. И нечего им было приходить от него в такой восторг. Он обладал большим даром убеждения.
– Я знаю.
– А вы? Они нужны вам, чтобы сделать из вас мужчину?
– Это то, что придется делать.
– Делать из вас мужчину?
– Делать работу. Все равно что опорожнять мусорные ящики или производить уборку в больницах. Кто-то должен это делать. Нельзя притворяться, что этого нет.
– О, думаю, что можно. – Она взяла мою руку и крепко сжала пальцы. – Мы делаем вид, что многих вещей не существует. Или притворяемся, что какие-то вещи важнее других. Это позволяет нам выжить. Нельзя победить лжецов, говоря им неправду. Вы останетесь здесь ночевать?
– Мне придется вернуться. Я не Бен. Я – это я. Я его друг.
– Я хочу вам сказать одну вещь. Можно? С реальностью играть очень опасно. Запомните?
* * *
Я не запомнил нашего прощания, думаю, оно было слишком болезненным, и моя память его просто отбросила. Все, что я помню теперь, – это то, что мне нужно было успеть на паром. Джип меня не ждал, поэтому я пошел пешком. Я помню соль ее слез и запах ее волос, помню, как я спешил, преодолевая ночной ветер, помню черные, клубящиеся вокруг луны тучи, глухие удары моря, когда я шагал по берегу скалистой бухты. Помню мыс и маленький, словно обрубленный, освещенный пароходик, готовый вот-вот отчалить. И я помню, что всю поездку простоял в носовой части палубы и что Смайли всю последнюю часть поездки был рядом со мной. К тому времени он, должно быть, уже выслушал всю историю Бена и поднялся на палубу, чтобы молча меня утешить.
Больше я Бена не видел – его держали подальше от меня, после того как мы сошли на берег, – но, когда я услышал, что его уволили из Службы, я написал Стефани, чтобы узнать у нее, где он находится теперь. Мое письмо вернулось с пометкой “адресат выбыл”.