— Ты говорил, что выслушаешь меня, когда я наберусь сил, — напоминает она ему низким, хрипловатым голосом, который он едва узнает.
После визита в больничную палату он видит ее впервые. Видит губы, без помады такие бледные. Видит страсть в ее серых глазах, и его это пугает, как пугает любая страсть, в том числе и собственная.
— Встреча, о которой вы говорите, — ответил он Робу, игнорируя неумолимый взгляд Лесли, — не носила личного характера. Была сугубо деловой. Тесса заявляла, что в ее распоряжение попали некие документы, которые, при установлении их подлинности, могли иметь большой политический резонанс. Она попросила встретиться с ней в клинике, чтобы она могла передать мне эти документы.
— Попали от кого?
— Не от сотрудников посольства. Это все, что я знаю. Возможно, от друзей из агентств, занимающихся гуманитарной помощью.
— Таких, как Блюм?
— Не только. Должен добавить, что она не в первый раз сообщала посольству скандальные истории. Это вошло у нее в привычку.
— Под посольством вы подразумеваете себя?
— Если вы говорите обо мне как о начальнике «канцелярии», да.
— Почему она не передала документы через Джастина?
— По ее твердому убеждению, Джастин не должен был в этом участвовать. Вероятно, он придерживался того же мнения. — «Не слишком ли подробно я все объясняю, — подумал Вудроу. — Может, это тоже ошибка?» — Я ее за это уважал. Откровенно говоря, уважал за любое проявление благородства.
— Почему она не передала документы Гите?
— Гита — новенькая, молодая, местная. Она не подходила на роль посыльного.
— Итак, вы встретились, — резюмировала Лесли. — В больнице. В приемной послеродовой клиники. Не слишком ли бросающееся в глаза место: двое белых среди толпы африканцев?
«Они там были, — подумал Вудроу, борясь с накатывающей волной паники. — Они заезжали в больницу».
— Она боялась не африканцев. Белых. Не объясняла почему. Среди африканцев она чувствовала себя в полной безопасности.
— Она так говорила?
— Я сделал такой вывод.
— Из чего? — вырвалось у Роба.
— Из ее отношения в последние месяцы. После смерти ребенка. Ко мне, к белым. К Блюму. Блюм не мог сделать ничего плохого. Африканец, красавец, врач. Как и Гита, наполовину индианка.
— Ваша жена знала, что вы встречаетесь с Тессой?
— Мустафа передал записку моему слуге, тот отдал ее мне.
— И жене вы не сказали?
— Я счел нашу встречу конфиденциальной.
— Почему она вам не позвонила?
— Моя жена?
— Тесса.
— Она не доверяла телефонам посольства. Не без оснований. Мы все не доверяем.
— Почему она просто не передала документы через Мустафу?