— Давно болеете, мама? — спросил, пододвигая скамью к постели.
— Давно, Зинько… С тех пор, как узнала о постигшем нас горе. Поднепровье когда-то было для меня колыбелью, а теперь, очевидно, могилой станет. Но уже не пойду туда умирать, не дойду. А хотелось бы пожить там, где похоронены родители. Но умирать везде одинаково. Как хорошо, что мы снова увиделись. Хвораю, Зинько, очень хвораю… — И снова тихо заплакала.
— Давайте, мама, не вспоминать того, что печалит вас! Ну, а если и вспоминать, так только о таком, что радовало бы нас! Живы ли соседи, которые так приятно беседовали со мной, молодым, рассказывая о своей тяжелой и горестной жизни?
— Когда это было, Зинько… — вздохнула мать, вытирая слезы.
— Да не так уж и давно, мама. Каких-нибудь… погодите, лет десять, а может быть, немного больше…
— Я каждый день считаю их, Зиновий, каждый день думаю о тебе. После пасхи двенадцатый год пойдет…
— Здравствуйте, пан… — сказала показавшаяся на пороге девушка, очевидно Дарина.
— Да бог с тобой… «пан»! Какой же я, дивчино, пан, присмотрись получше! Здравствуй, белявая! Спасибо тебе, что за моей матерью присматриваешь. Если бы знал, гостинец из Варшавы привез бы тебе.
— Да что вы, мы не привычные к гостинцам. Благодарю за доброе слово. И вам спасибо, что заехали к нам… А что, мама, борщ сварить или жаркое приготовить?.. Я помню вас. Тогда маленькой была, больше с вашей молодой и файной женой виделись по-соседски. А там Григорий говорил, что вас казаки ждут…
— Ах ты господи, совсем забыл! Извините, мама, я выйду на минутку, устрою казаков.
Поднялся со скамейки чуть не касаясь головой потолка, как показалось матери. Мужественная фигура, пышные усы, как у… И она снова закрыла глаза, так и не произнесла слова — отец. С ним ведь связано и ее девичье горе.
Пасхальные дни в этом году Богдан провел в Петриках, гостя у матери. Но ему уже надо было уезжать. За эти две неделя его пребывания у матери она поправилась, стала ходить.
— Ты, Зиновий, поднял меня с постели! — говорила она сыну. — Если бы не приехал, не встала бы ваша мать. Пречистая матерь божья, которой я всегда молюсь за вас, надоумила тебя, сынок, приехать.
Во время пребывания Богдана у матери к ней приходило много односельчан. Ведь у нее гостит сын — писарь украинского реестрового казачества!
Как только Богдан приехал в Петрики, он тотчас отправил гонца в Киевский полк, чтобы поговорить с оставшимися вне реестра казаками, которые сосредоточивались в Киеве. Кроме того, велел гонцу навестить настоятеля Киево-Печерской лавры и передать ему записку, в которой просил принять его брата Григория в бурсу.