— Полковник радует нас такой благородной защитой вооруженных казаков и солидарностью с болгарами. А положение с вооруженными казаками, как мне кажется… не такое уж катастрофическое. Вооруженные воины, да еще такие отважные рыцари, как украинские казаки, именно сейчас очень нужны для войны в Европе.
— Казаки не будут воевать за победу венского цесаря и за господство католиков, по существу иезуитов в Европе! — горячо возразил Хмельницкий.
— Не слишком ли резко, полковник? — неожиданно вмешался в разговор Барабаш.
— Полковник Барабаш хочет усложнить беседу, говоря на незнакомом королеве языке, — ответил Хмельницкий по-латыни, чтобы скрыть этим свое несогласие с мнением Барабаша.
Королева не поняла, что сказал Барабаш. Но из того, как казацкие полковники словно разделились на две группы, сделала вывод, что и в их среде нет единства. Она даже засмеялась от такой догадки. Горячность Хмельницкого импонировала ей. Но станет ли она, королева Речи Посполитой, именно его союзницей?
Еще свежи в памяти требования кардинала Мазарини помочь Франции наемными войсками, чтобы наконец изгнать испанские войска из Нидерландов. Королева лишь миг колебалась, а потом решилась:
— Может быть, казачество откликнулось бы на призыв французского правительства, которое не может смириться с захватнической политикой Испании на севере?..
Полковники переглянулись. Хмельницкий вдруг вспомнил о давнем намеке Радзиевского, о котором он уже забыл, что, возможно, придется повоевать казакам во Франции. И только сейчас сообразил, что европейские политики уже давно обсуждают этот вопрос, как острую военную проблему. Поэтому он вопросительно посмотрел на своих товарищей. Они уже знали, о чем идет речь, поскольку Барабаш перевел им разговор Хмельницкого с королевой. Для Хмельницкого было важно выяснить мнение полковников, их настроение.
— Ваше величество, казаки могут дать ответ, когда получат вполне определенное предложение, — с достоинством сказал он, удивленный и восхищенный смелостью королевы. Ведь оказание помощи кардиналу Мазарини казаками означало бы, что они открыто выступают против иезуитской коалиции в Европе, а значит, становятся врагами Речи Посполитой.
— В Париже хорошо знают и ценят украинских казаков, — снова продолжала Мария-Людовика Гонзага с чуть заметной улыбкой на устах. В ее тоне звучала то ли показная смелость, то ли боязнь за свой политический шаг, вызванный родственными чувствами к Франции. — Кардинал Мазарини, кажется, уже присылал своего посла с таким предложением к какому-то своему старому другу казаку…