Кимберли была счастлива и в то же время смущена необыкновенным вниманием Артура. Дрожащей рукой она намазала маслом свежую булочку и выпила стакан сока. Как она ни пыталась вытеснить из головы мысли об Артуре, у нее ничего не получалось — Артур был особенным мужчиной. Кимберли не могла вспомнить, когда — если такое вообще было — хоть один мужчина так старался для нее. Даже родному отцу было наплевать на нее. По утрам он загружал ее своими бесконечными требованиями и просьбами, поэтому Кимберли часто уходила на работу, не успев позавтракать.
— Запомни, жизнь — тяжелая штука, — с ожесточением говорил он ей не раз на протяжении многих лет.
Согреваемая теплыми, приятными мыслями об Артуре, Кимберли отправилась в холл отеля, где располагались многочисленные бутики. Она купила черный брючный костюм, удобные туфли на низком каблуке и белье. Кимберли очень надеялась, что Артура привлекла в ней не внешность, потому что она никогда не умела выбирать одежду, делать прическу или макияж. Кимберли подумала, что роман с Артуром, очевидно, потребует от нее большого напряжения. Но когда ей было легко жить?
Высоко держа голову, Кимберли вошла в здание компании, ее лицо освещала уверенная улыбка. В лифте она поднималась с двумя женщинами, от которых узнала о том, что новый босс собирает служащих в зале совещаний, и отправилась прямиком на собрание. Зал был набит до отказа. Кимберли заметила в заднем ряду свободное место и только успела сесть, как один из директоров компании объявил:
— Артур Мартинес, новый президент «Скайлайт»!
Кимберли увидела Артура, своего Артура, который поднялся со своего места за столом, возвышавшимся на сцене. В светло-сером деловом костюме, в темно-синей сорочке под цвет глаз и сером галстуке, он показался Кимберли невыразимо элегантным, ее сердце забилось в сумасшедшем ритме. Кимберли чувствовала себя ужасно гордой оттого, что ее и этого потрясающе красивого мужчину кое-что связывает. Ее губы все время пытались растянуться в глупой, довольной улыбке, и Кимберли уже хотела отвернуться, чтобы сослуживцы не заметили, на кого она смотрит с благоговейным восторгом, когда до нее вдруг дошло, что Артур направляется к трибуне.
Он поднял руку, пытаясь остановить шквал аплодисментов. Кимберли подумала, что он будет выступать от имени своего босса, но в этот момент исполнительный директор компании обратился кинему со словами: «Господин Мартинес». На потрясенном лице Кимберли было написано полное неверие в то, что видели ее широко раскрытые глаза.
К ней подсела Ивон.
— Ну признай наконец, — прошептала она, — ради такого красавчика, как Артур Мартинес, любая женщина сделает исключение и с радостью наденет наручники, усыпанные бриллиантами! Я хочу сказать, что ты бы не прогнала его из своей постели. Я права?