А с чего они начали? Они вступили в брак, будучи едва знакомы, они разговаривали лишь для того, чтобы скоротать время. И даже любовью они занимались без любви. Но теперь невыносимо было представить, что такой будет вся их жизнь. Аннабелла поежилась, словно от холода, хотя небо по-прежнему было ясным.
— Вы хорошо чувствуете себя? Может быть, хотите вернуться?
— Нет! Ни за что! — выпалила она, отвечая своим мыслям.
Он как-то странно посмотрел на нее. Тогда Аннабелла поняла, о чем он на самом деле спрашивает.
— Нет, пожалуйста, — сказала она. — Мне пока не хочется возвращаться в дом. Я действительно прекрасно себя чувствую. И буду еще лучше чувствовать после встречи с вашим форелевым дедушкой.
— Ваше желание для меня закон. — Он укрыл ей плечи шалью, хорошенько укутал, затем осторожно поднял и, глядя на нее сверху, улыбнулся. — Готовы?
— Ведите, — ответила она. — Мне остается лишь смиренно следовать за вами.
Слуги, выглядывая из окон, смотрели, как элегантный экипаж в сопровождении четырех всадников с грохотом приближается к дому по подъездной аллее. И когда дверца экипажа открылась и какой-то джентльмен, разгневанно озираясь, почти спрыгнул со ступенек коляски и направился к дому, они поспешили сообщить об этом своему хозяину. Вслед за джентльменом из экипажа вышла элегантная дама.
Но Майлс уже спускался вниз по лестнице. Звук приближающегося экипажа был слышен наверху в спальне, где Майлс находился в обществе своей жены. Лакей распахнул дверь парадного входа. Граф Уайлд стоял на ступеньке, похлопывая перчатками по руке. Это было единственное, что в данный момент выказывало его беспокойство, поскольку лицо оставалось высокомерным и невозмутимым.
— В вашей записке говорится, что моя дочь больна, — тотчас произнес он, как только увидел Майлса. — Но вы не сообщили, является ли ее болезнь всего лишь легким недомоганием. Естественно, я сразу же приехал. Не важно, новобрачные вы или нет, но я не мог проигнорировать такое сообщение.
— И вы совершенно правы, — ответил Майлс. — Я рад сообщить вам, что она поправляется. Но некоторое время она была тяжело больна.
— Как долго? — спросил граф.
— Десять тяжелых дней и ночей. Это была инфлюэнца, которая у некоторых людей протекает очень тяжело. Сейчас она оправилась.
— Ох, какое облегчение! — вырвалось у матери Аннабеллы, стоявшей позади своего супруга. — Благодарение Богу! Мы страшно волновались и собрались в тот же момент, как только получили ваше послание. А как мы добирались сюда! Мой муж даже не позволил остановиться по пути, чтобы немного подкрепиться…