— Неужели?
— Поверь мне, дорогая. — Его глубокий голос проникал сквозь все барьеры, которыми Рейчел пыталась отгородиться. — Поверь мне. Если бы даже я сошел с ума. Если бы годами вел целомудренный образ жизни и был вне себя от вожделения. Если бы был воспламенен страстью и знал, что умру, если не возьму женщину прямо здесь, на полу. Даже если бы ты была единствен ной доступной мне женщиной, единственной женщиной, вообще оставшейся на земле, я бы не прикоснулся к тебе!
Он взмахнул рукой, и жест этот выглядел таким угрожающим, что Рейчел, со страхом во взгляде серых глаз, невольно попятилась и уперлась спиной в деревянные перила лестницы.
— Тогда почему же ты все— таки касался меня, только что обнимал?! — Это походило на крик раненого животного. Рейчел ненавидела себя за то, что его слова смогли причинить ей такую нестерпимую боль.
— Тебе тоже было тяжело, ты нуждалась в помощи, и только зверь бесчувственный мог предоставить тебя самой себе. Но больше это никогда не повторится, Рейчел. Продолжай презирать меня, так будет лучше. Потому что больше я не хочу иметь с тобой дела. Это обходится слишком дорого!
— А что заставляет тебя думать, будто у меня может появиться желание быть с тобой? — Ненависть и презрение, которое Гейбриел советовал ей испытывать по отношению к нему, жгли ее как кислота, разъедая все внутри.
На мгновение он отшатнулся, казалось, что у него перехватило дыхание. Но тут же к Гейбриелу вернулось обычное самообладание.
— На твоем месте я бы не настаивал на ответе, сладенькая. А теперь, если ты не возражаешь, я все— таки приму душ.
Он двинулся мимо нее вверх по лестнице, и Рейчел буквально вжалась в стену. Однако это было излишней предосторожностью. Гейбриел не оставил ни малейшего шанса для того, чтобы их. тела соприкоснулись.
А ей еще показалось, что она увидела прежнего Гейбриела! Глядя вслед ему, идущему по коридору. Рейчел горестно качала головой. Какой она оказалась дурой! Слепой, ничего не понимающей дурой!
Прежнего Гейбриела просто— напросто нет! Да его никогда и не существовало. Он был всего лишь иллюзией, созданием воспаленного девичьего воображения, живущим только в ее фантазиях, ее мечтах. Настоящий же — и единственный — Гейбриел только что стоял перед ней. Циничный, нравственно испорченный, каким он и показал себя на следующий день после ее девятнадцатилетия. С той поры ничего в нем не изменилось.
Стоя у подножия лестницы, ведущей в мансарду, Рейчел пыталась побороть внезапно нахлынувший на нее приступ страха.
— Это просто смешно! — намеренно громко сказала она. — Этого не должно случиться, я не позволю, чтобы это случилось! Что прошло, то прошло. И навсегда!