Когда в барак вошел Хопалонг, Дьюсарк не спал, а лежал и смотрел, как в темноте тлеет сигарета ганфайтера. Он слышал звон шпор, когда тот стягивал сапоги, шуршание ремней и скрип кровати.
Дьюсарк долго смотрел на огонек сигареты, потом Хопалонг погасил ее.
Дэн Дьюсарк вдруг понял, что боится. Ужасно трудно было признаваться себе в этом, но он боялся, очень боялся.
Никогда прежде он не страшился смерти, просто не думал о ней. Смерть от пули или копыт и рогов взбесившегося быка не пугала его. Дэн боялся только одного — смерти в петле. Давным-давно он видел, как вешают человека, и тогда к нему пришел страх — глубокий, сковывающий, причиняющий физическую боль страх. Он нарастал последнее время, сжимая горло и холодком пробегая по телу.
Дьюсарк всю жизнь провел в скотоводческих районах. Он знал, каким бывает правосудие на границе освоенных территорий. Скорым, жестким, честным и всегда неотвратимым. Если его уличат в воровстве скота, то повесят.
Пора отсюда убираться. Давно пора. Он ничего никому не скажет. Просто уедет. Пусть Харрис сам крадет коров. Не так уж много он получил денег за краденый скот, чтобы терпеть грызущий его страх.
Будучи по натуре жестким, Дьюсарк, однако, не испытывал к Кэссиди ненависти.
Утром, — решил Дьюсарк, — оседлаю коня и улизну, поеду в Орегон.
Дьюсарк выбирает новую тропу
Гуртовка, организованная Бобом Ронсоном и Хопалонгом, проводилась для того, чтобы уточнить численность голов скота, проверить его физическое состояние и заклеймить молодняк. Поскольку пастбища огорожены не были, на гуртовку приглашались ковбои с соседних ранчо. Они наблюдали за клеймением и отбирали своих коров.
Всю предыдущую неделю с дальних границ ранчо к месту сбора сгоняли скот. Хотя ковбоев на «Наклонном Р» было мало, предстоящая работа не казалась им трудной: они собирались пересчитывать скот и клеймить молодняк разделив животных на небольшие группы.
Через час после рассвета стало жарко. Коровы поднимали копытами облака пыли. В них терялась тонкая струйка дыма фургона-кухни. В суматохе рабочего утра Дьюсарк не сумел незаметно уехать и теперь суетился у костра, где накаливались тавра.
Текс Миллиган отделил от стада корову беломордой породы с теленком и раскрутил лассо. Петля просвистела словно пуля, и теленок рухнул в пыль. Лошадь Миллигана тут же встала как вкопанная, уперевшись в землю всеми четырьмя копытами. Текс закрепил лассо вокруг луки седла и потащил малыша к костру.
С таврами работали Дьюсарк и Хартли. Дьюсарк схватил теленка за уши, развернул ему голову и сел на нее. Джон снял петлю лассо и уложил теленка так, чтобы одна задняя нога была подогнута, а вторая — вытянута. Теперь животное было совсем беспомощным. Уивер — владелец соседнего небольшого ранчо — подбежал к нему с тавром «Наклонного Р» и приложил его к крупу теленка, запахло паленой шерстью. Уивер посмотрел на Боба Ронсона.