– Как это у вас называется – синдром Лероя? – спросил Эрбо. Варвара поморщилась. Вот об этом не стоило бы.
– Посмотрим, – буркнула она. – Посмотрим, а потом назовем. Вода вскипела, и на пути алого клина разом поднялось несколько янтарных валов. Становилось интересно.
– Скорость-то у форафилов весьма ограниченна… – пробормотал Шэд.
– Постараемся сберечь экспедиционное добро, – прокомментировал Гюрг, и алая беглянка пропала.
Она не затонула, не улетучилась – просто исчезла, словно это был световой эффект и кто-то выключил проектор.
– Ну вот, форафилы рассредоточились, теперь собираться в материнскую канистру они будут часа три, не меньше, – объяснил Шэд, добровольно взявший на себя обязанности Варвариного наставника.
Впрочем, об этом можно было догадаться – вода на том месте, где исчез красный треугольник, приобрела чуточку розоватый оттенок. Если бы змеи были живыми, они, несомненно, заметались бы, отыскивая исчезнувшую добычу, но сейчас море притихло, янтарные гребни осели и растворились, все замерло.
По берегу разливалась ледяная тишина.
На первый взгляд ничего не происходило, но Варвара, до рези в глазах всматривавшаяся в морскую даль, вдруг почувствовала неладное: море приобрело странный блеск, точно покрылось корочкой льда. Вода, еще полчаса назад напоминавшая вчерашний кофе, с каждым мигом становилась все прозрачнее. Затрепетала, забилась возле пирса крупная рыба, выпрыгивая наружу и ловя воздух ртом. Желтый цветок, как тюльпан, проклюнулся рядом с ней из воды, стремительно вырос до человеческого роста, хищно изогнулся и, щелкнув лепестками, заглотнул рыбу. Но тут же, словно поняв ошибку, вывернулся наизнанку, и плоский розовато-серебряный блин – все, что осталось от рыбины, – шлепнулся обратно в воду. Тюльпан снова сложил лепестки, поводил клювом туда-сюда, словно прицеливаясь, и с той же хищной безошибочностью бросился на канистру. Пустая емкость хрумкнула, сминаясь, и вместе со своим губителем канула в глубину. Уникальная прожорливость, после этого купаться не захочешь.
На диспетчерском экране возле командора возник Джанг:
– Ну что, выходить будем так или наведем коридор? – Он походил на нежного маленького гиббона, с такими же длинными руками и пронзительным голосом, захлебывающимся на высоких нотах.
К Варваре он до сих пор как-то настороженно приглядывался.
– А мы воспользуемся экспертной оценкой, – предложил Гюрг. – Как, Барб, вы бы вышли?..
– Я бы выкупалась.
А откуда такая уверенность? Да от бесстрашия командора, вылезшего давеча на крышу. Что она, хуже?
– Прошу воздержаться.