– Кто – он? Точнее, Барб!
– Янтарный пузырек…
– Шэд, дай-ка пробу воды. Так. В вашей таксидермичке есть хоть какая-нибудь аналитическая установка?
– Если Ригведас не успел ее демонтировать.
– Если не успел, то можете потренироваться – завтра утром покажете мне результаты. Попробуйте поэкспериментировать с форафилами, погонять их – они реагируют даже на статическое электричество, коим вы богаты.
Варвара закусила губу – не поверили… Ведь у них самих тончайший анализатор, так нет же – берегут для своих опытов. Значит, по-настоящему они ее своей все-таки не считают… Она вздохнула, безнадежно встряхнула смуглыми ладошками, словно пытаясь освободиться от какой-то тончайшей медовой пленки, сводившей кожу, – ив тот же миг эта невидимая доселе пленочка отделилась, съежилась в два упругих комочка, и вот уже с ладоней катились две золотые жемчужины, и их было не поймать – сверкнули и булькнули, сливаясь с поверхностью моря.
– Ловите!..
А что ловить, когда раньше надо было верить?
И все одиннадцать были в воде, по колено и глубже, и кто-то там ее от излишнего усердия схватил и поднял на руки – Норд, наверное, даром что самый здоровый; и уж тут-то они втащили ее к себе в штаб-квартиру, набитую всяческой аппаратурой, которая ей и не снилась, и до самого ужина брали смывы с ладошек, чуть кожу не содрали, и биопотенциалы замеряли, и Кирлиан-эффект фиксировали, и главное – без устали гоняли своих скочей, спецкибов то бишь, к пирсу, да и сами летали туда как на крыльях – брали воду, проба за пробой, натаскали тонны полторы, не меньше. У рубашки ее любимой, клетчатой – бирюзовое с шоколадным, тона тамерланского побережья, – безжалостно оторвали рукава, чтобы не мешали, и чуть было не отправили в утилизатор, но вовремя спохватились, тоже запустили в масс-спектрографический анализатор; чем черт водяной не шутит: а вдруг за обшлагом притаилась мизерная янтарная крупица?
И естественно, все труды – псу под хвост. Злые и голодные – как-никак об обеде никто и не заикнулся – расселись на ящиках из-под аппаратуры, только Варваре Шэд быстренько надул диванчик, коим она из солидарности пренебрегла. Она тоже первое время суетилась, подбрасывала идеи – правда, не результативные; потом притихла и принялась беззвучно молиться неведомому Водяному – что, мол, тебе стоит? Все равно рано или поздно придется раскрывать карты, так уступи мне, именно мне, ведь не просто же так очутились на моих ладонях эти золотистые невесомые бусинки! Ну что тебе стоит, Водяной, твое пропахшее тиной величество?..
– Стоп, – сказал командор. – Хватит с нас морской соли. У кого-нибудь имеются конструктивные предложения?