Делать нечего — подчинились девки, сбросили сарафаны и юбки исподние, оставшись в чем есть, кое-как грудь и срам ладошками прикрыв. Стояли так, от холода утреннего зубами стуча да кожей гусиной покрываясь.
Тут и торг начался!
Покупатели на товар, что им приглянулся, пальцем указывали, свою цену выкликая. Кто боле других давал, к тому девку подводили, дабы он ее оглядеть и ощупать мог. Покупатели пленниц мяли и тыкали, иные рот заставляли раскрывать и пальцами туда лазили, зубы на крепость проверяя, качая их, стуча по ним и скребя ногтем. А то всяко бывает — бывает, берешь девку справную, при зубах, а после оказывается, что они фальшивые али в дырах все, да мелом толченым подкрашенные.
Ныне девки все справные да молодые были — двенадцати-осьмнадцати лет отроду. Старых, кривобоких да рябых татары, как водится, на месте режут. Остальных за собой уводят на базары, что от Крыма до Персии рабами торгуют.
Девки — товар добрый, за них, коли кожа белая да гладкая, купцы платят не скупясь. Тех, что повидней, разбирают скоро, а те, что поплоше, не один день на солнцепеке выстаивают, судьбу свою кляня. Их, коли никто не купит, татары к себе сведут на черные работы. Или бросят за ненадобностью. Ато, бывало, выведут в степь подале и задушат, чтобы боле с ними не возиться, да тут же в новый набег поскачут на Русь, за новым товаром. Чего-чего, а девок в России хватит!
Дуняшу, ту первую увели, уж больно она была собой хороша. Купил ее купец-турок всего за несколько золотых монет, а как в караван-сарай привел, вновь оглядывать да щупать стал. А как щупал да тискал, руки у него и щеки тряслись — уж так она ему приглянулась. Но более он ничего себе не позволил, дабы товар не попортить, ибо в гаремы султанские только девственниц берут.
Несколько дней он так с ней забавлялся, глаза закатывая да причмокивая, а после, хоть и жаль было, в сторону турецкую отвез да другому купцу продал. Уж втридорога. Тот повез Дуняшу к морю Каспию. Да уж не пешком, а на лошадях, да рук с ногами не вязал, дабы нежной кожи девичьей не испортить. Как к морю пришли, на лодку-фелюгу сели и три дня плыли, средь волн бурных, отчего Дуняша сильно тошнотой страдала. Дале с караваном пошли.
На невольничьем рынке, куда купец ее доставил, много девок продавали из Руси, из Булгарского царства, из самой Европы даже. Все они были у родных своих отобраны да в Персию свезены. Купцы товар свой показывали, на все лады расхваливая, поворачивая то так то сяк.
Тут как раз мимо проезжал визирь Аббас Абу-Али да девок увидел, а средь них — Дуняшу. Остановился.