Он впустил Айше и Бутроса в квартиру, по-прежнему молча, как будто потерял дар речи. Айше вспомнила старую квартиру, куда часто приходила ребенком, до тех пор пока, в более зрелые годы, молчаливость дяди, его комплекс вины не закрыли ей туда дорогу. Отец как-то сказал ей, что его брат беспричинно винит себя в смерти жены, что рана, оставшаяся у него после ее ухода из жизни, кровоточит изнутри. С того момента, не имея на это особых оснований, Айше считала своего дядю кровавым человеком, и его квартира в ее глазах была зловещим местом.
— Давно мы не встречались, Айше, — произнес Шукри. Его взгляд уходил в пространство, как будто он замечтался.
— Да, — подтвердила она. — Давно.
Одиннадцать лет. В последний раз они виделись вскоре после того, как она получила диплом.
— Что я сделал такого, из-за чего ты никогда не заходила ко мне?
— Ничего, — ответила Айше. — Ничего ты не сделал.
— Твой отец говорил мне, что ты почти не навещаешь родителей. Это правда?
— Я захожу к ним время от времени, и этого достаточно. Я слишком остро чувствую их неприязнь к моей профессии. Они воспитывали меня, чтобы я была независимой, решала за себя. А теперь... Теперь — «в Коране говорится то», «в Коране говорится это»...
— Ты должна постараться помириться с ними.
— И ты можешь теперь так говорить? Или ты и сам в это веришь?
Шукри покачал головой:
— Ты знаешь, во что я верю. Но мне все равно жаль, что это произошло. Мне жаль тебя и жаль их. — Он помолчал. — Я собирался повидаться с тобой, когда исчез твой муж. Но я думал... Это выглядело бы неуклюже, ты могла подумать, что я участвовал в этом деле, принять мое сочувствие за вину.
— А ты участвовал?
— Нет, конечно.
— Ты знаешь, чья это работа?
— Нет. Мы по-прежнему не знаем. Но, возможно, теперь эти люди стоят у власти...
— Рашид мертв.
— Мертв? Откуда ты знаешь?
Айше рассказала ему все так, как когда-то маленькой девочкой рассказывала о своих проблемах. И он смотрел на нее точно так же, как тогда, без всякого легкомыслия, относясь к ее проблемам с полной серьезностью. Айше удивлялась, как человек может быть таким жестоким и одновременно таким заботливым.
Когда она закончила рассказ, Шукри ничего не сказал. Он сидел глубоко погруженный в мысли, нервно постукивая пальцами.
— Я не могу помочь тебе, — сказал он наконец. — Поверь мне: до людей, убивших Рашида, мне не добраться. Тебе — да и нам всем — лучше забыть об этом.
Айше покачала головой.
— Я пришла сюда не за этим, — сказала она. — Я не ищу отмщения, и тем более справедливости. Мы пришли потому, что Майкл говорил мне, что я могу доверять тебе. Он говорил, что ты был его главным информатором в египетской разведке.