— Мы позаботимся об этом.
— Нет, я так не думаю. — Голос эль-Куртуби был резким, тон — решительным. — В подобных делах я никому не доверяю. Вся эта болтовня о сострадании действует мне на нервы. — Он встал, отодвинув стул.
Лайонел Бейли почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Все шло совсем не так, как он планировал. Маленький араб вышел из-под контроля.
— Я думаю... — начал он, но эль-Куртуби оборвал его единственным испепеляющим взглядом.
— Это же абсурд! — протестовал Мюллер. — Я был бы последним человеком, который бы предал вас. Вы это знаете. Он все подстроил. Эти пленки — фальшивка. Можете их проверить. Вы же знаете, что это можно проверить.
Мюллер был толстым человеком. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, и чем сильнее он волновался, тем тяжелее дышал.
— Вы только ухудшаете свое положение, — сказал эль-Куртуби. Сейчас он стоял рядом с Мюллером. — Мало того, что вы пытались предать нас, теперь вы еще обвиняете меня в мошенничестве в глазах честных людей.
Никто не шевелился, как будто эль-Куртуби всех загипнотизировал. Возможно, так и было. Он сделал еще шаг, подойдя вплотную к немцу. Всех охватило ужасное предчувствие. Из кармана эль-Куртуби достал какой-то предмет, с первого взгляда напоминающий длинный карандаш. На самом деле это был заостренный металлический стержень толщиной в четверть дюйма и длиной в девять дюймов.
Мюллер попытался отстраниться, но эль-Куртуби протянул руку и подтянул немца к себе, схватив его за воротник. Толстяк скулил, но ничего не говорил. Эль-Куртуби поднял стержень и засунул его острием в ухо Мюллеру.
— Неприятно, правда? — спросил он.
Мюллер неловко кивнул.
— Д-да... — пробормотал он.
— Ленты — не фальшивка, не так ли, герр Мюллер?
Немец снова заскулил. Эль-Куртуби слегка нажал на стержень, прижимая его к барабанной перепонке в ухе Мюллера.
— Я спрашиваю: ленты — не фальшивка, правда?
— Да, — прошептал Мюллер.
— Это абсолютно подлинные записи. Вы предали нас, не так ли?
Молчание. Стержень проник еще глубже, заставив Мюллера поморщиться от боли. Из ушного отверстия на мочку вытекла струйка крови.
— Не так ли?
— Да, да. Конечно. — Мюллер взмок с головы до ног, капли пота катились по его лбу и щекам, падая на дорогой костюм. — Но меры приняты. Никакого вреда не было причинено.
Мертвая тишина царила в комнате. Никто даже не дышал. Эль-Куртуби жалостливо улыбнулся.
— Да, — пробормотал он. — Меры приняты.
Одним движением он вонзил стержень глубоко в череп Мюллера. Немец отчаянно дернулся, мучитель отпустил его, и он тяжело повалился на пол.