— Все это очень печально, — сказала Айше, услышав о Сабри. — Он был честным человеком. Он никогда ничего не крал.
Она рассказала Майклу, что неоднократно встречалась со свергнутым президентом, восхищалась им. Он изо всех сил старался сделать процветающей страну, погрязшую в нищете и постоянно сотрясаемую внутренними раздорами. Ее муж Рашид тоже восхищался Сабри, хотя и не во всем одобрял его политику. Однажды он сказал ей, что если когда-нибудь сам станет президентом, в его кабинете всегда найдется место для Аббаса Сабри. После исчезновения Рашида президент отправил Айше личное послание, выразив искреннее сочувствие и пообещав сделать все, что в его силах, чтобы освободить ее мужа.
Айше знала, что в действительности преступление Сабри заключалось лишь в активном противодействии наступлению фундаменталистов и их попыткам превратить Египет в теократическое государство. И она знала, что за это он окажется на виселице.
Надим обещал возмездие за грехи, совершенные против Аллаха и Его народа. Никто не будет забыт, всех призовут к ответу. Теперь все должны посоветоваться со своей совестью и решить, каким образом загладить былые грехи. Самое правильное для тех, кто боится, что поступал неправильно или совершал преступления, сказал Надим, будет предать себя в руки новообразованной религиозной полиции — «мухтасибина». С теми, кто раскаялся и стремится исправиться, государство готово поступить милосердно. «Руки Аллаха широко раскрыты, — сказал он, — чтобы обнять даже самых закоренелых грешников. Отдайте себя на Его милость. Не призывайте на свою голову Его гнев».
Дебютировав таким образом на политической сцене, Надим отправился исполнять то предназначение, которое, по его мнению, было возложено на него. Затем диктор зачитал новые выдержки из Корана, длинные медицинские суры, посвященные судьбе, ожидающей врагов Пророка, призывы к верующим обратить свою жизнь и свое имущество на служение Аллаху. Вскоре после двенадцати к микрофону подошел человек, представленный как глава религиозной полиции Египта. Его звали Абд эль-Карим Тауфик, он говорил ровным голосом, начисто лишенным каких бы то ни было эмоций. Это был голос хирурга, рассказывающего об ампутации, которую он собирается провести, знающего, что его аудиторию тошнит, но не обращающего на это внимания.
Он повторил слова Надима о выгодах для тех, кто не станет ждать, пока у дверей его дома окажется отряд «мухтасибина». Затем он приступил к чтению длинного списка врагов Аллаха, чья судьба заочно уже решена секретными религиозными трибуналами, созданными уже много лет назад. Эти обвиняемые будут арестованы, предстанут перед теми же самыми трибуналами — на сей раз открытыми — и понесут должное наказание. Хотя он не уточнял, что именно их ожидает, представить было нетрудно.