Она долго стояла в ошеломлении посреди беспорядка в маленькой камере, не в силах решить, что делать дальше. Она подобрала кусок штукатурки, как будто можно было вернуть его на его место. Но Айше знала, что гробница слишком сильно разрушена и не поддавалась реставрации. Ее мозг сверлил единственный вопрос — зачем?
* * *
Всю дорогу назад в город она думала над этим, но так и не нашла решения. Держась подальше от района пирамид, она в сумерках оказалась в деревне Назлат-эль-Самман. Абд эль-Джаффар, знакомый по нескольким раскопкам, прораб, накормил ее и привез в Каир в потрепанном грузовичке, в котором возил своих рабочих. Он уже знал, что он и его люди остались без работы, но когда Айше спросила, что они теперь будут делать, только пожал плечами и сказал, что Аллах их не оставит. Она надеялась, что Аллах окажется более милосердным, чем люди, действующие Его именем.
Эль-Джаффар высадил ее у музея. Айше думала, что Махди мог вернуться сюда, хотя и понимала призрачность этой надежды. Начался несильный дождь. Без туристов музей выглядел почти смешно. Комично и печально, как церковь, лишившаяся прихожан.
Она направилась прямо в свой кабинет. Дверь секретаря департамента была широко раскрыта, в кабинете горел свет. Айше заглянула:
— Фатна? Это вы? Это я, Айше.
Секретарша ошеломленно подняла голову. Она стояла посреди кабинета, окруженная кипами бумаг.
— Доктор Манфалути... Я... С вами все в порядке? Мы думали, что с вами что-то случилось.
Айше вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
— Со мной все в порядке, Фатна, — сказала она. — Я решила, что будет разумнее... не показываться несколько дней. Пока все не успокоится. Что вы делаете?
— Нам приказали до завтра покинуть помещение. Вы слышали?
— Да, слышала, — но Айше не сказала от кого. — Куда вы денете всю эту бумагу?
— Ее надо сжечь. Все надо сжечь. Гамаль относит все в котельную.
Айше затряслась от негодования. Сжечь?! Бесчисленные заметки, записи, невосстановимые документы.
— Но...
— Мы не могли ничего поделать. Мы спорили. Все спорили. Но... вы не знаете, какие они, эти мухтасибы. Они думают не так, как вы или я.
Айше взглянула на пустые полки, на картонные папки у ее ног. Они принесут сюда свои книги законов, пыльные тома преданий и комментариев, тяжеловесные проповеди и дремучие ортодоксальные опусы. Она содрогнулась. Она чувствовала печаль, гнев и бессилие.
— Вы видели профессора Махди? — спросила она.
Фатна покачала головой.
— Он не приходил?
— Нет. Сегодня он должен быть в университете, но я думаю, его тоже прикрыли.
— Понятно. Спасибо, Фатна.