Режиссер сразу, без обычной подводки ведущего, включил Казанский кремль, давая Магдиеву шикарную возможность показать свое антирусское мурло. Картинка поначалу была забавной: и Магдиев с его юным пресс-секретарем, сидящие в президиуме под крупным татарским гербом, и журналисты в зале косились на большой экран в правом углу зала. На экран ретранслировались «Вести». Похоже, находившийся в зале репортер «Вестей» свистнул об этом в главный офис — вот умилившийся Благодаров и решил немножко заняться саморекламой. Под лозунгом «Нас смотрят даже в волчьем логове». Случилась, конечно, помарка — эфир пошел, когда тот самый репортер «России» уже заканчивал задавать вопрос. Магдиев, кивнув на экран, чуть улыбнулся и сообщил:
— Специально для телезрителей хотел бы пояснить, что коллега с государственного канала интересуется моим отношением к заявлению директора ФСБ Носачева Сергея Михайловича. Вот. Отношение у меня сложное. Во-первых… Нет, давайте так. Я понимаю, что все ждут от меня криков и обвинений в адрес федеральной власти и силовиков, самого Сергея Михайловича и лично Олега Игоревича. Но понимаете, какая вещь. Я по первому образованию юрист и знаю, что обвинения — не в моей компетенции. Крики, уж извините, тем более. Я готов разговаривать на языке фактов — а Сергей Михайлович, боюсь, готов только ко лжи и передергиваниям. При его профессии это неудивительно, но столь наглого вранья я, честно говоря, не ожидал.
Возникла короткая пауза. Потом из зала крикнули:
— Какого вранья?
Юный пресс-секретарь встрепенулся, посмотрел на нарушителя и укоризненно развел розовыми ладошками.
— Да вот этого, — Магдиев кивнул в сторону экрана, на котором он же сам и говорил. По залу прокатился смешок. Магдиев чуть дернул краем рта и продолжил: — Я имею в виду выступление главы ФСБ. Назвать хладнокровное убийство десяти человек и захват иностранной заложницы попыткой теракта — это, я вам скажу, уже довольно сильно. Теперь смотрите, я записывал: Носачев сказал, что предложил помощь нашему КГБ и что ФСБ «кровно заинтересована в том, чтобы никто не смог скрыть истину». Я связался с руководством КГБ, и оно официально уведомило меня, что московские коллеги выходили на них с единственным предложением: срочно вывезти трупы диверсантов в Москву.
Придорогин быстро посмотрел на Обращикова. Тот пожал плечами и подумал «Ну, мудак Серый». Магдиев тем временем продолжал:
— …А если не для экспертизы, в которой, сами понимаете, смысла нет, то для чего? Исходя из той самой кровной заинтересованности? Вот уж воистину кровная, должен сказать.