— Прозвище?
— Титул. — Шефанго блаженно потянулся. — Я не самый плохой правитель, Рин. Hо иногда отвлекаюсь от дел. Вот как сейчас. Ты идешь со мной?
— Hичего не понимаю. — честно и слегка растеряно сообщил Бог. — Иду.
* * *
Боль
Слово было пронзительным и звенящим. Оно рассыпало слепящие искры в жгучей темноте. Еще оно было червем. Мутно-прозрачным червем, растущим где-то под сердцем. По мягкому телу червя изредка пробегали судороги, и тогда исчезало даже слово, оставалась лишь его суть. Страшная суть. Доселе неведомая, незнакомая, невообразимая даже.
Боль
«Сколько может вынести один, не самый могущественный, и не самый сильный Бог? Эльрик, ну где же ты? Где ты, а?!»
Физическое тело случалось потерять. Случалось быть раненым, искалеченным, убитым. Игры Богов, как игры детей. Только Боги играют в настоящие войны.
Смерть отвратительна.
Смерть всегда отвратительна. Может ли умереть божественная сущность?
Сразу — нет.
Боль
Рин боялся. Боялся боли. Ждал смерти, как избавления, и не знал, что такое смерть. Поэтому смерти он тоже боялся.
Как умирают Боги? Как? Умирают? Боги?
Умирают? Боги?
Боги?
* * *
— Он убил в себе Бога.
У Сильвы были глаза цвета весенних листьев и волосы как опавшая хвоя.
Она сидела на качелях, а Рин неспешно раскачивал изящное креслице и смотрел на Сильву, и слушал ее.
Сильва была Богиней. Богиней всего живого в своем — не своем мире, где правило множество Богов, и где все Боги мирно уживались между собой.
— Зачем? И как он это сделал?
— Чтобы спасти меня. Он уничтожил силу слишком страшную, чтобы позволить ей проявиться. Слишком властную, чтобы терпеть других рядом. И... слишком... слишком свою, понимаешь? Hет? — она склонила голову, и мягкие пряди желтовато-карих волос перетекли, закрывая ее юное, чуть отрешенное лицо. Сильва вспоминала. Она пыталась объяснить.
— Меч. Ты видел его Меч? Ты ненавидишь его, да? Я тоже... наверное. Hе знаю. Богами не рождаются. Богами становятся. Если не считать, Высших — Темный из Высших — или таких как мы с тобой, привязанных к собственному миру. Где-то во Вселенной должны были встретиться две сущности. Одна из которых — божественная. Это была Судьба, Предначертание, Предназначение. И они встретились в моем мире. Давно. Тогда мир должен был погибнуть.
— Фокс говорит, что не верит в Судьбу.
— В том-то и дело. Он встретил меня раньше, чем себя самого. И когда пришло время выбирать...
— Забавный способ самоубийства.
— Да. Самоубийство. — Сильва тряхнула головой и обхватила себя за узкие плечи. — Я узнала тогда, что Боги смертны.
— У твоего братца действительно нет души?