— Я полностью доверяю вам, детка! — сказала она легкомысленно.
— Я хотел бы сказать вам то же самое, детка! Она поставила свой бокал на стойку бара медленным расчетливым движением, которое могло произвести внушительное впечатление, если бы только в последний момент ее рука не дрогнула и она не пролила бы дорогой напиток на стойку бара.
— Не потрудитесь ли вы объяснить мне свое последнее замечание? — спросила она со свирепым видом.
— Конечно, вы должны рассказать мне всю правду, какую бы душевную травму это вам ни принесло, дорогая. — Я говорил ровным голосом, лишенным какой-либо эмоциональной окраски. — Между нами не должно быть никакой полуправды, никаких уверток и никакой лжи. Мы не можем позволить себе этого!
— Теперь вы оскорбляете меня!
— У меня нет времени на подобную роскошь! — сказал я отрывисто. — В тот день, когда Блейн попал в катастрофу, он был здесь, у вас, сразу после полудня. И у вас произошла ссора. Тогда вы видели его живым в последний раз?
— Я сказала вам об этом вчера, — ответила она едко. — Может быть, вы уже забыли?
— Да, вы сказали мне об этом вчера, — подтвердил я. — Только тогда я не знал о той женщине, которая находилась в машине Блейна, когда он остановился, чтобы заправиться горючим перед катастрофой.
— Об этом мне сообщили в полиции. — Ее голос был исключительно вежливым, а на то, как холодно блестели ее глаза, я просто не обратил внимания.
— Я разговаривал с сержантом Ловаттом сегодня утром, — продолжал я так же монотонно. — Вы сказали ему, что оставались дома весь день после полудня, но вы не могли доказать это. Скажите, Делла, это вы были в машине вместе с Елейном?
— Нет. — Ее губы скривились. — О Боже! Как бы я хотела быть в машине вместе с ним, Рик, потому что я бы никогда не покинула машину, как это сделала она!
— Есть ли у вас какое-либо представление о том, кто это был?
— Никакого!
Мне пришлось временно похоронить надежду узнать что-либо про эту женщину. Я потушил окурок своей сигареты в помятой медной пепельнице и сделал еще одну попытку:
— Сегодня в полдень я разговаривал с женой Кинга.
— По-видимому, это доставило вам большое удовольствие, Рик.
Мне показалось, что в ее голосе были нотки недоброжелательной насмешки, но я не мог быть в этом уверен. Ее подернутые дымкой голубые глаза были широко открыты и смотрели невинно. Но теперь я уже хорошо понимал, что она, отличная актриса, могла легко играть любую роль.
— Моника рассказала мне, что Кинг первый открыл Рода Блейна и поддерживал его с самого начала его карьеры. Что он потратил много усилий, чтобы найти ему хорошего продюсера, директора картины и хороший киносценарий для дебюта. Что он даже нашел ему хорошего агента-посредника.