— Ты очень красива, — прошептал Стейнджер страстно. — Ты слишком красива, чтобы я мог отдать тебя другому. — Он дотронулся до ее плеча, затем медленно провел рукой по ее руке, потом по бедру.
— Никто другой, моя дорогая, никогда не сможет владеть тобой, — прошептал он. — Ты должна умереть, любя одного меня!
С того момента, как Стейнджер похвастался, что он профессионально ударил меня, я был возмущен. В этом моем возмущении не было логики, просто во мне закипала ярость, что кто-то серьезно может считать себя способным достичь невозможного. Черт бы его побрал! В душе я зарычал. Я докажу, что он ошибается, даже если это будет последнее, что я смогу сделать в своей жизни.
Я напрягся и почувствовал, как отреагировали мышцы моей шеи. Внезапно я снова ощутил сильную боль. Затем меня будто перевернули и положили на живот. “Лжец!” — мысленно сказал я Стейнджеру и начал ждать, когда эта боль поутихнет, чтобы сделать следующую попытку.
— Иди ко мне! — услышал я голос Стейнджера. Меня внезапно охватила паника, и я поднял голову, чтобы увидеть, что происходит. Он взял Деллу за обе руки и повел ее тихо через всю комнату к кушетке. Я почувствовал, как внутри меня взорвался вулкан неистовой ненависти к нему. “Если бы он только дал мне время подняться с пола! Он не должен успеть сделать свое черное дело так быстро!” — пронеслось у меня в голове. Ненависть придала мне, по-видимому, немного сил: вдруг я встал на колени и оперся на руки. Я видел, как с моего лица на ковер одна за другой падали крупные капли пота.
Я очень медленно и осторожно стал поворачивать голову направо и налево, чтобы увидеть, что происходит вокруг, опасаясь в то же время, что мне снова станет плохо. Я все еще находился рядом со стеной, о которую ударился, когда Стейнджер в первый раз отбросил меня через всю комнату. Примерно в четырех футах от меня в нише был бар. Я пополз к нему на четвереньках, двигаясь не прямо, а боком, как краб. Из той части комнаты, где стояла кушетка, слышались какие-то мягкие, успокаивающие звуки, и мне потребовалось дополнительное усилие, чтобы не повернуть голову и не посмотреть, что там происходит. Надо было экономить энергию. Преодоление каждого дюйма, пока я полз к бару, вызывало у меня чувство удовлетворения и заставляло забывать о боли. С моего лица продолжал литься пот.
Еще немного, и я уже был под стойкой бара. С большим трудом разгибая спину, я смог встать на колени и, протянув руку вверх, ухватился за стойку бара, сначала одной, а потом другой рукой. После больших усилий я сумел подтянуться и встать на ноги. Затем, сделав несколько маленьких шажков и обогнув бар, решил, что пора посмотреть, что происходит в комнате.