— Хорошо, хорошо, — кивнул исправник, с сочувствием посмотрев на Андрея. — А сейчас успокойтесь, может быть, ей надо выпить воды?
— Я распоряжусь, — кивнул Андрей и хотел было отлучиться, но княгиня тут же вцепилась ему в руку и притянула к себе.
— Андрюшенька, ты бы взял меня под локоток и повел в спальню? А? — тонким слезливым голосом попросила она.
— Вот видите, — с грустью сказал Андрей, — я же предупреждал, что все это бесполезно. Она совершенно беспомощна.
— Пожалуй, вы правы, — исправник задумчиво почесал горстью в затылке. — Ладно, я еще раз посоветуюсь с доктором Штерном. А пока оставляю ее здесь под вашу ответственность.
— Можете не сомневаться, — кивнул Андрей, — я буду наблюдать за ней. Это ведь моя сыновняя обязанность.
После ухода исправника Андрей отвел Долгорукую в ее комнату. Она тут же повеселела и кинулась к туалетному столику. Принялась пудриться, пробовать румяна и доставать из коробочек свои украшения, примеряя их одно за другим. Андрей еще сильнее расстроился и вышел из комнаты. Но следом за ним к матери прокралась взволнованная Лиза.
Она почти не спала этой ночью — все смотрела в неверном свете свечи на портрет, найденный в иконке, и не могла дождаться утра, чтобы тут же расспросить мать об этой женщине.
— Господи, помоги мне! Пусть все тайное стать явным! — прошептала Лиза, прежде чем войти в комнату матери.
— Лизонька, родная моя! — Долгорукая широко раскинула руки, словно ожидая, что маленькая Лиза сейчас и бросится к милому другу маменьке на шею. — Ты поела кашку? Кашка сладкая, вкусная-превкусная!
— Маменька, я уже давно не ем по утрам кашку. Я выросла, и вы недавно силой выдали меня замуж за старого картежника и проходимца!
— Тебе не нравится кашка? И пусть — я тебя не стану неволить. А играть-то ты любишь? Когда за вами заедет наш любезный сосед Иван Иванович? Вы все так чудесно проводили время в его имении?
— Иван Иванович уже больше ни за кем не заедет, маменька. Вы отравили его. Вы его ненавидели. Его и папеньку. За то, что они обманывали вас.
— Лиза! — погрозила ей пальцем Долгорукая. — Лиза, ты не смеешь говорить так об отце. Он самый прекрасный человек на свете! И у нас с ним трое детей!
— Маменька! Папы больше нет — его вы тоже убили!
— Вспомнила! — Долгорукая многозначительно подняла вверх указательный палец и потом им же поманила Лизу к себе.
— Слава Богу, — выдохнула Лиза.
— Я видела, как мышь родила мышат! — таинственным шепотом произнесла Долгорукая. — Она тут бегала, бегала, бегала, бегала… А потом распласталась и родила мышат. Таких маленьких, не больше ноготка. А я сказала кухарке, чтобы она их бросила в нужник! Это я — я их убила! Я убийца! Нет мне прощения! Нет!