— Не люблю телефонные разговоры, «Лучше, может, письмо мне напишешь?
— По электронке?
— Какая электронка, откуда у меня компьютер, по-твоему? И вообще, письмо должно быть написано ручкой на бумаге. Тогда оно будет настоящее. А эти электронные письма я не понимаю.
Сергей поморщился. Он никому и никогда не писал писем. Таких писем, которых требовала от него Кнопка — ручкой на бумаге.
— Не знаю, — честно признался он. — Если только ты первая напишешь — может, отвечу.
— Напишу, конечно, — воодушевилась она. — Адрес своего приятеля только не забудь мне оставить.
На следующий день вечером Кнопка пришла на вокзал провожать его. И такие крупные слезы текли у нее из глаз, как будто и вправду она чувствовала, что расставание это — навсегда. А вот Сергей не почувствовал, не понял. И позже, когда письма от Кнопки стал получать, тоже ничего не заподозрил.
Письма эти были удивительные. Читал он их и слышал, как наяву, Кнопкин голос. Запятые и точки были расставлены в предложениях, полностью нарушая все правила орфографии. Но зато, если читать письмо в соответствии с расставленными знаками препинания, очень забавный рассказ получался, а главное — именно из-за этих неправильных запятых и точек и удавалось Сергею слышать Кнопкин голос и даже видеть ее лицо, читая незамысловатые строчки. Всего писем было восемь. Сергей так ни на одно и не ответил. Честно пытался несколько раз, брал чистый лист бумаги и ручку, писал: «Здравствуй, Кнопка». Зачеркивал, писал снова: «Кнопка, привет!» Десять минут добросовестно пялился на эти два слова, потом перечеркивал и их, незаметно для себя принимался играть в крестики-нолики. Ничего у него не получалось, потому что письма он писать не умел. Слишком традиционно; неинтересно это у него выходили. Не то что у Кнопки, которая от природы была наделена фантастическим талантом писать письма.
Но Кнопка не обижалась, писала ему, не рассчитывая уже получить ответ. Он звонил ей пару раз, разговаривали они подолгу, и каждый раз Кнопка заканчивала разговор одинаково: «Ладно, зачем деньги тратить, все равно скоро уже увидимся…»
Семь писем из восьми были похожи друг на друга. А вот восьмое, последнее… Абсолютно непонятный, зашифрованный каким-то немыслимым кодом сигнал о помощи. «SОS!» — в каждом слове. Ни запятых, ни точек. Без традиционного приветствия, без обычных церемонно-шутливых пожеланий она принялась вдруг описывать ему какую-то картину своего любимого художника Сальвадора Дали. Описание обрывалось на середине, а дальше вообще все было непонятно: «Знаешь Сережка они вообразили себе что я замуж за него хочу выйти можешь представить себе такую дикость и эта фурия разъяренная — ну чистая ведьма из страшной сказки самой-самой страшной сказки которую наверное еще и не придумали волосы жиденькие перекисью вытравленные а глаза…» Несколько раз перечитав этот отрывок письма, Сергей только потом догадался, что дальше снова начиналось описание этой страшной картины, на которой был изображен воин с пустыми глазницами. Сергей получил это странное письмо как раз в тот день, когда должен был возвращаться. Сразу же кинулся к телефону, набрал номер Кнопки. Вместо привычного ее тоненького голоска услышал голос какой-то пожилой женщины. Точно уж не сестры…