— Точно, точно. Терзай свой сыр, зверюга.
Она ушла. Алексей приподнялся, огляделся по сторонам. Сыр не вызывал в душе никаких чувств, кроме аппетита, и он доел его, запив оставшимся в ее бокале вином. Встал, надел рубашку, попытавшись сосчитать, сколько пуговиц на ней не хватает. Оказалось, всего лишь двух, а он думал, что отлетело по меньшей мере штук пятнадцать.
— О-о, — протянула она, появившись на пороге в коротеньком цветастом халатике опять же розового цвета. — Потрясающе эротично. Получился разрез в самом подходящем месте. Экспромт удался…
Алексей по инерции, следуя за ее взглядом, опустил глаза вниз.
— Чертовски эротично, — согласился он и запахнул рубашку. — А тебе нечего глаза пялить, маленькая еще.
— Ах, какие мы стыдливые. Ладно-ладно, не буду больше смотреть. Прямо, потом направо. Кран с горячей водой синий, с холодной — красный.
— Все как у нормальных людей. — Он пожал плечами и поплелся в ванную, следуя ее инструкциям,
— Не перепутай, — бросила она ему вдогонку. Он, конечно же, перепутал…
Вернувшись, он застал ее сидящей на гобеленовом диване с собственными рисунками на коленках. Джемпера и джинсы продолжали лежать на своих местах, тарелка из-под сыра была пуста. «Значит, на самом деле было, — подумал Алексей, разглядывая беспорядок. — Было, не приснилось».
— Тебе идет розовый цвет. Ты специально его выбираешь?
— Мне идет розовый цвет? Нет, не специально, у меня только джемпер и вот халат. Я больше черный цвет люблю.
— Розовая пантера…
— Что?
— Мультфильм такой есть, «Розовая пантера» называется.
— Я же тебе уже говорила, что не смотрю мультфильмы. А почему розовая, она что, лесбиянкой была? Иди сюда, что ты там опять статую изображаешь.
Он послушно опустился на диван рядом с ней, обхватил одной рукой за плечи, прикоснулся губами к щеке. Она почему-то отстранилась, не взглянула на него, продолжая пристально рассматривать рисунки.
— Подожди. Тебе правда понравилось?
— Понравилось. Очень. Безумно понравилось. И рисунки твои понравились тоже.
— Так я про рисунки и спрашивала. — Она неожиданно утратила чувство юмора.
— На самом деле понравились. У тебя талант.
— Да, мне уже говорили.
Алексей вздохнул: если бы можно было ее хоть чем-то в этой жизни удивить!
— Только мне, наверное, лучше не рисовать.
— Почему?
— Не знаю… Я потом совсем как сумасшедшая. Или как после наркоза. Долго не могу в себя прийти.
Ему было смутно знакомо это состояние, однако с ним такое случалось редко.
— Машка.
Он протянул руку, погладил ее по голове, но она снова отстранилась:
— Подожди.
— Скажи хотя бы, чего я должен ждать.