— Понимаю, — тихо возразила она, — я, кажется, понимаю тебя, только почему же…
— Да потому, — перебил он, — что образование в нашей стране, как ты знаешь, не гарантирует никакой работы, кроме торговли колбасой на улице! Нужны связи, деньги… Деньги, — черт бы их побрал, а где их взять, эти деньги? Сутки напролет носишься, телефонные провода обрываешь, улыбаешься тем, кому так и хочется в рожу плюнуть, — и что? Работаешь в результате на унитаз. Так и будем всю жизнь жить с тобой в этой дыре, в этой старой халупе с драными обоями, ездить на этой тарахтелке, которая вот-вот развалится… Что она за сука, эта жизнь!
— Глеб, успокойся…
— И не надо меня успокаивать! Не надо! Пошла бы ты со своими высокими материями…
Он откинулся на подушку, закрыл глаза. Маша прилегла тихонько рядом, стараясь дышать неслышно, чтобы он поскорее заснул. Он на самом деле заснул через несколько минут, даже не раздевшись, а она так и пролежала с открытыми глазами, глядя в потолок, до самого утра. Потом поднялась неслышно, умылась, сварила кофе. Подошла, прикоснулась к его плечу:
— Глеб, просыпайся. Пора на работу. Глеб…
С трудом проснувшись, он поднялся, прошел, ни слова не говоря, не глядя на нее даже, в ванную. Выпил горячий кофе — почти залпом, оделся. Она стояла, прислонившись спиной к стене, и смотрела, как он торопливо шнурует ботинки.
— Послушай…
Он продолжал возиться со шнурками, делая вид, что не слышит ее. Взял с полки обувную щетку, быстрым движением смахнул пыль с черной лакированной поверхности остроносых «казачков». Поднялся, швырнул щетку на пол…
— Послушай, если хочешь, я поговорю с Сергеем.
— Поговори, если хочешь, — ответил он равнодушно. Хлопнул дверью. Некоторое время она прислушивалась к его шагам, которые наконец стихли на лестнице. Вздохнула, посмотрела на часы — она и сама, наверное, опоздает теперь на работу, если будет продолжать подпирать стену. Вернулась в комнату и принялась натягивать колготки. Собственный голос, не смолкая, звучал в сознании. Странные слова — «если хочешь, я поговорю с Сергеем…». Неужели она и правда подумала, что станет просить помощи у этого человека? Как она себе это представляет? На самом деле — никак…
В этот вечер он не задержался, как обычно, на работе. Пришел почти вслед за ней, улыбнулся с порога, как будто ничего не случилось. С аппетитом съел две порции жареной картошки с котлетами. Разговаривал, как обычно, легко и ни о чем. Она улыбалась в ответ, пытаясь ничем не выдать тайного напряжения — сейчас, вот сейчас он спросит, и что она ему ответит? Что ляпнула просто так, не подумав о том, что обещает что-то невыполнимое, нереальное, просто чтобы успокоить его хоть на время? Если бы она вообще знала, зачем это сказала… Но он молчал, не вспоминая утреннего эпизода, и Маша подумала, что он все понял, все понял именно так, как надо, и была благодарна ему за это и почти счастлива.