Пока Пеикар-хан неистовствовал в Телави, горные тушины спускались по Баубан-билик в Кахети, а «барсы», тревожа ночные дороги, собирали ополчение, – с юго-востока от Тбилиси двигалось картлийское войско. Знаменосец высоко вздымал иверское знамя: серебряный конь, точно чувствуя битву, готовился к прыжку.
Впереди войска ехал Саакадзе. На нем блестели мессир и латы.
Крутя пушистые седые усы, подбоченясь, вел тяжелую конницу Мухран-батони. За ним его внук Кайхосро, пощипывая едва пробивавшиеся усы, вел легкую конницу. Вокруг старого князя с оглушающим лаем прыгали породистые собаки различных мастей. Они рвались в глубину леса, вспугивая зверей и тревожно кричащих птиц, точно приглашая старого Мухран-батони поохотиться. Он цыкал на них, грозил нагайкой, и псы, недовольно зевая, следовали за псарями.
Эту свору Мухран-батони велел вести за собой. Он уверял Саакадзе, что после охоты на персидских шакалов они поохотятся на Дивиченском лимане. Там, на Алазани, гнездится благородная дичь.
Саакадзе, во всем поддакивая князю, и тут восхитился остроумием Мухран-батони. И он не прочь поохотиться, но все же советует во время боя загнать беспокойных собак в Марткобский монастырь. Ночь была на исходе. Пройдя долину Ашкарети, Саакадзе с главными силами вышел неглубокими овражками и холмами к лощине, спускающейся к реке Марткоби. Невнятный гул разносился в глухих зарослях. Дружины шли волчьей рысью. Молодые князья и азнауры следовали сбоку колонн, чутко прислушиваясь к лесным шорохам.
Весь в перевязках, но прямо держась на коне, Квливидзе вывел азнаурские дружины к чернеющему левому склону и расположил вблизи Марткобского монастыря. Гуния и Асламаз с тваладскими сотнями разместились у источника с ключевой водой.
Нодар растянул ополчение Ничбисского леса на правом склоне чернеющей горы.
В садах и виноградниках залег Автандил с ностевской дружиной. Он сомкнулся с центром, где Саакадзе сосредоточил хевсуро-пшавскую и картлийскую конницу.
Рядом с Автандилом у скалы святого Антония стал Димитрий с триалетской дружиной.
Правее, в зарослях балки, укрепился Даутбек с урбнийцами.
В лесу у Норио перед ровной открытой площадью, окружностью в конную агаджа, стало войско Самухрано. Старик Мухран-батони разделил дружины и отдавал приказания сыновьям и внукам.
Мирван Мухран-батони отошел с мсахурской дружиной, закованной в доспехи, на левый край. Он прикрывал махатскую дорогу, ведущую на Тбилиси.
Кайхосро остался рядом с дедом. Юного князя окружали отчаянные всадники с горящими глазами и нетерпеливыми руками, сжимавшими оружие.