На большой Перской улице у здания, похожего на мечеть, виднелась празднично разодетая толпа. С левой стороны за решеткой находилось кладбище дервишей. В тени высоких темных кипарисов, пестрых цветников и газонов виднелись белые памятники – четырехугольные мраморные колонны, увенчанные тюрбанами, пестро разукрашенные, с именем покойника и стихом из корана.
Возле кладбища гуляли турчанки и своими белыми, красными, синими, желтыми и зелеными чадрами напоминали ожившие цветы.
Эфенди показывал князьям монастырь. Прохладный коридор пересекал здание. В кельях на узких тахтах сидели, поджав ноги, дервиши в конических войлочных колпаках и молча курили кальян.
Обойдя сорок келий, эфенди вышел с князьями в боковую дверь киоска и очутился в большом восьмиугольном зале с высокой куполообразной крышей, поддерживаемой стройными колоннами. Через множество больших окон падал яркий свет на лощеный, как зеркало, пол.
Вокруг стен были расположены ложи для зрителей. Во втором ярусе поблескивали ложи для женщин с вызолоченными решетками и большая ложа для певчих и музыкантов.
Едва успели князья устроиться поудобнее, как в резную дверь вошли двадцать дервишей в бурых мантиях и конических колпаках из серого войлока. Впереди величественно шествовал седобородый настоятель в длинном черном плаще и коническом высоком колпаке.
Обойдя зал вокруг, настоятель сел против резной двери справа, слева сели в два ряда дервиши, поджав под себя ноги. Началась заунывная музыка и пение. В такт этой музыке дервиши проделывали странные движения, обращаясь то друг к другу, то к настоятелю. Они падали ниц, хлопая колпаками по полу. Музыка оборвалась, дервиши присели на корточки. Снова заиграла музыка, ускоряя темп, все дервиши поднялись, сбросили бурые мантии и остались в белых одеждах.
Поклонившись настоятелю и друг другу, они стремительно завертелись на одной ноге, то складывая крестом на груди руки, то простирая их вперед, но не сходя с места.
Музыка становилась все быстрее. Князья изумленно поглядывали на эфенди, застывшего в экстазе.
Джавахишвили беспокойно заерзал на скамье. У него шумело в ушах. Цицишвили отшатнулся, ему показалось, что сам он тоже закружился вместе с дервишами.
Джавахишвили ринулся в дверь, за ним, пошатываясь, последовал Цицишвили.
И когда эфенди вышел во двор, он застал князей у решетки ограды отдающими дань морской болезни.
Тут эфенди счел своевременным обрадовать князей: они сегодня удостоены приглашением султана на торжественный обед в Серале. Падишах мира Ахмед Первый также удостоит князей в полдень беседой.