Каковы ее возможности? Могла бы она броситься на него вместе со стулом? Поможет ли ей это чем-то? Эмма подвинулась как можно дальше от края стула — словно отступала перед решающей атакой. Тревога овладела всем ее существом. Что он хотел сказать? Этот вопрос эхом отдавался в груди и в голове, превращаясь в навязчивый рефрен.
Он ничего не сделал, только руку протянул, но этого хватило, чтобы Эмма замерла и застыла как каменная. Она даже дышать не смела. Но он лишь прикоснулся к ее щеке и провел большим пальцем по ее нижней губе — вверх, вниз, вперед, назад.
Непроизвольно, рефлекторно она смочила губы языком, и кончик языка на мгновение вошел в контакт с его сухим пальцем, оставив послевкусие — кислоту, как бывает, когда лизнешь монетку или обмазанное чернилами перо. Он оставил палец где был — поперек ее рта — и стал смотреть на нее с таким видом, будто она задала ему задачу. Затем, слегка нажимая, с помощью того же большого пальца он чуть оттянул ее нижнюю губу, приоткрыв таким образом рот. Она ничего не предпринимала — не пыталась отвернуться, не пыталась сжать губы, и от этого ей уже становилось за себя стыдно. Она уже попробовала его палец на вкус, намочила его и теперь все силы употребила на то, чтобы не сделать этого снова.
Ей хотелось лизнуть его палец. Как это было странно, как противоестественно!
Это будут самые долгие две минуты в ее жизни, решила Эмма, поскольку в течение первой минуты он просто смотрел на нее, чем пугал сверх всякой меры. Пугал, интриговал, заставлял испытывать дрожь — то ли от страха, то ли от волнения. Что бы он при этом ни замышлял, она видела по его глазам — он был способен исполнить не дрогнув. Что-то из области секса. Она это чувствовала, она это видела, хотя его замысел оставался ей непонятен и от этого завораживал, лишал воли, сковывал движения. Она не могла оценить степень опасности, хотя он, Эмма была абсолютно в этом уверена, взвешивал и оценивал каждую ее реакцию, словно все заранее было так или иначе известно, отклонения — минимальны. У него было существенное преимущество в том, что касается опыта, и в том, что касается отсутствия добродетели, если это можно назвать преимуществом. Так что он делал? Оценивал свои шансы быть искусанным?
Она почувствовала, как его палец скользнул по краю нижней губы, затем вниз, под подбородок. Ей вообще-то хотелось вонзиться в него зубами. Она так и сделала. Когда он стал вновь поднимать палец вверх, зубы ее ухватили и сжали кусочек плоти, но не сильно, лишь чуть-чуть, и, закрыв глаза, она провела по пальцу языком.