У Сони Аккерман были заплаканные глаза, тушь потекла, лицо казалось старым и некрасивым. Габи Зайдель старался держаться независимо, но это ему плохо удавалось, он сжимал кулаки, -хрустел пальцами и не мог устоять на месте.
— Вы приехали одновременно? — спросил Хутиэли.
— Я подъехал после Сони, — мрачным голосом заявил Зайдель. — Я догнал ее, когда она уже шла по тропинке.
— Это так? — повернулся Хутиэли к девушке. Она кивнула.
— Вы не передвигали тело?
— Нет! — вырвалось у Зайделя. Похоже, ему и в страшном сне не могло привидеться такое. Соня только головой покачала.
— Вы, я полагаю, старые знакомые, — продолжал инспектор, — и хороша знаете… знали Михельсона. У него были враги?
— Да! — неожиданно звонким голосом воскликнула Соня Аккерман. — Да! И ты, Габи, не станешь этого отрицать!
— Что ты хочешь сказать, Соня? — нахмурился Зайдель.
— Ты же не станет утверждать, что это я…
— Почему нет? — с вызовом сказала Соня. — Ты же его терпеть не мог! Он был талантливее тебя, и мы с ним встречались, а твои ухаживания я отвергла! И этого ты ему не простил!
— Послушай, Соня, — мягко сказал Зайдель. — Ты, конечно, не в себе, я тоже, но все-таки думай, что говоришь. Здесь полиция. Что они скажут?
— Ты боишься? Потому что тебе есть что скрывать!
Зайдель повернулся к инспектору, всем видом показывая, что пора бы полицейскому вмешаться и прекратить вздорные речи взбалмошной женщины.
— Продолжайте, продолжайте, — пробормотал Хутиэли.
— Вы действительно его терпеть не могли?
— Чепуха! — воскликнул Зайдель. — Если уж так пошел разговор, то все было наоборот! Мы с Ариком дружили несколько лет, а потом появилась Соня и все разрушила. У нее есть такая особенность — все разрушать вокруг себя.
— О чем ты говоришь? — вскинулась Соня.
— Помолчи, ты сама начала! Сначала ты флиртовала со мной, потом — с Ариком, а недавно начала встречаться с… ну, неважно… Арик жутко ревновал, грозился, что убьет обоих.
— А вы? — вставил Хугиэли. — Вам было все равно?
— Я давно понял, что Соня просто кокетка. Глупая кокетка!
— Как ты смеешь! — воскликнула актриса и сжала кулачки. Беркович быстро встал между ней и Зайделем.
— Вы лучше спросите у нее, где она была все утро! Я хотел за ней заехать и звонил домой, но мать сказала, что Соня давно ушла. А сотовый телефон был отключен, я так и не сумел до нее дозвониться. Приехал сюда, а она уже здесь, я догнал ее на дорожке. Спросите ее, когда она сюда приехала!
Соня Аккерман неожиданно заплакала, обхватил плечи руками.
— Прекратите! — резко сказал инспектор. — Ваши обвинения понятны, и мы примем их во внимание. Но держите все-таки себя в руках. Это ведь всего лишь ваше личное мнение, и не более того.