На время «Левиафан» перестал быть флагманом нашего ненавистного врага. Он превратился в воздухоплавающее животное, борющееся со стихиями за свою жизнь.
С холодком в животе я вспомнил, что, если «Левиафан» разобьется, вместе с ним разобьется и центр управления ракетной системой — и тогда все усилия пропадут даром.
Несколько раз я чувствовал, как невольно тянусь к ручке управления в огромном самолете. Некая глубоко заложенная любовь к машинам, способным летать, заставляла меня помочь этому чудовищу, ввести его в более спокойные слои неба.
Медленно и неуклонно, с мучительным величием воздушный зверь снижался, выходя из пике на длинном плавном скольжении, оставляя за собой большие и мелкие водовороты воздуха. Корабль выровнялся, его полет стал более уверенным, когда пробудились к жизни воздушные двигатели и была набрана крейсерская скорость.
«Левиафан» прибыл к планете.
Джослин убрала изображения, переданные орбитальными камерами, и вдруг на экране переднего вида прямо перед нами выросли доки Вапауса. Джослин вела нас на посадку, продолжая наблюдать за «Левиафаном».
Пока Джослин управляла кораблем, я переоделся в боевой костюм — нечто вроде комбинезона и жилета со множеством карманов, обеспечивающего хорошую защиту от пуль и отражающего лазерные лучи, — а затем принес для нас обоих очередной набор пилюль. Сильнодействующие витамины, опасные в больших дозах амфетамины, средства, помогающие удалить из крови человека сгустки, образующиеся при сильном переутомлении, психодепрессанты, чтобы устранить побочное воздействие других препаратов, и еще черт знает сколько всякой дряни. Я проглотил свою порцию, а вторую отнес Джослин. Никто из нас терпеть не мог подобные вещи. Все пилюли были отвратительными на вкус, они не заменяли крепкий ночной сон и хорошую еду — но могли поддержать человека в рабочем состоянии, а значит, и спасти ему жизнь.
Поморщившись, Джослин проглотила свою горсть пилюль и торопливо запила их водой.
— Какая гадость! Ладно, завтра наступит пора отыграться.
— Если завтра вообще будет. Ты что-нибудь цитировала или это импровизация? И кстати, мы уже приземлились?
— Да, и наши гости уже прибывают, а я еще не успела одеться. Ты не займешься ими, пока я приведу себя в порядок?
Я не успел открыть люк на нижнюю палубу, как началось действие пилюль. Вдруг я пришел в сознание — более ясное, чем бывало за несколько последних недель. Я взглянул на металлический поручень, убеждаясь, что, схватившись, не согнул его. Разумеется, поручень был в порядке, но ощущение невероятной силы и выносливости очень помогало. Спустя некоторое время эта доза снадобий могла уложить меня в госпиталь, но пока я чувствовал себя в полном порядке.