– Секундочку!
Ему вывели на выбор трёх очаровательных жриц уличной любви.
Он стоял и смотрел на них, отчётливо понимая, что они его не могут видеть в лицо. Он стоял в затемнённой части, с лицом, накрытым капюшоном; свет от фонаря ударял им в лицо, ослепляя. Он молча указал на правую крайнюю и повёл её к себе.
Убить всех.
При входе в подъезд она взглянула ему в лицо, он улыбнулся.
– Я – Маша, – пискнула она. Он не ответил.
Лифт, чуть поскрипывая, открыл свои двери. Можно входить. Женщина, не доходя сантиметров до лифта, вдруг спешно сунула руку в карман, достала оттуда платок и открыла рот, вдыхая воздух перед чихом. Рывком он буквально вдолбил свой кулак ей в глотку и резко вынул наружу. На тонких кожаных перчатках осталась её чуть розоватая слюна.
Она осела на пол, выблёвывая из себя что-то несуразное, оказавшись передней частью в лифте. Он молниеносно нагнулся, схватил её за лоб и, почти не сопротивлявшуюся, с размаху ударил затылком об угол стены. Она продолжала блевать ещё секунд десять, пока он вталкивал её ногой в лифт. Кнопка была нажата, и труп женщины поехал вверх, на чердак. Там она простоит до утра... Завтра ведь выходной, так что может и дольше. Номер четыре.
На руках у него были тонкие электронные часы, водонепроницаемые и противоударные. На них время было чуть больше половины первого.
«Плохо! Нужно быстрее!»
Выходил он тем же путём, мимо той же самой мадам. Он шёл спокойно и размеренно, как ходят люди с работы домой. Она не заметила его, глядя вдаль. Где-то рядом под навесом стояли её подопечные, ожидая вызова. Их стало на одну меньше. Ничего, зато будет меньше конкуренция.
Здесь было темно – фонари повыбивала шпана, и больше их не чинили. Но это было не нужно, ибо здесь обычно было тихо, народ был небогат, а посему не было поводов грабить.
Он вошёл в подворотню в поисках жертв. Как и ожидалось, тут тусовалась обколотая донельзя молодёжь. Они часто прятались на первом этаже, где давным-давно хотели расположить магазин, но затея провалилась. Их было трое. И все не в себе.
Первый даже не вздрогнул, когда ему под ребро вошёл широкий кухонный нож. Сердце просто остановилось. Номер пять. Второй умер тем же путём. Номер шесть. Третий, мало разбирая, что он делает, схватил с пола пакет с ватой и бросился на него. Нож воткнулся ему чуть пониже рёбер, вышел и снова воткнулся, но уже сбоку и повыше. Наркоман дёрнулся, подпрыгнул и упал замертво. Нож переломился надвое. Номер семь.
«Вскрытие покажет, кто был прав.»
Здесь у них было уютно. Диван, три кресла. Правда, вся эта утварь была старая и драная, но на ней было удобно сидеть. Он позволил устроить себе маленький перекур, минут на десять, не больше.