— Куда — выводить? Куда, я спрашиваю вас?! Мы едем домой!
— А вы помолчите, дамочка! — прикрикнул человек с фонарем. — Выводи, Первушин!
— Как — помолчите?! — вдруг взъярилась Оля. — У нас равноправие! Я везу братьев домой! Они оба больны!
— Там разберемся! — человек с фонарем шагнул дальше по вагону, расплывчатый луч света метнулся по напряженным лицам. — Граждане, приготовить документы!
У стены пакгауза под охраной стояло и сидело человек пятнадцать, многие в гимнастерках, шинелях, накинутых на плечи, в офицерских фуражках. Андрей различил в темноте несколько женщин и мужчин в штатском. И услышал шепот:
— Если арест — обыскали бы… И оружие отобрали…
Андрей поставил чемодан, усадил на него сестру. Саша все еще держался за руку Оли и стал какой‑то деревянно-несгибаемый, натянутый и перестал кашлять.
Утро подошло незаметно. Из темноты проступили станционные постройки, телеграфные столбы и долгий строй серых вагонов. Офицеры поднимали воротники шинелей; кутались в легкие одежды женщины; красноармейцы, обнимая винтовки, прятали руки в рукава. Наконец старший, человек с фонарем, погасил его и велел вести задержанных. Нестройная колонна побрела по зарастающим травой железнодорожным путям…
Их привели в какое-то низкое серое здание, поместили в пустую комнату и стали вызывать по одному. Люди стояли и сидели настороженные, тихо плакали женщины, а спросить, что происходит, было не у кого: вызванные не возвращались. Охранник, в очередной раз заглянув в дверь, выкрикнул фамилию — Березин, и Андрей с Сашей оба подались вперед. Оля немедленно вцепилась в братьев и потянула назад.
— Какой Березин? — спросил Андрей.
— Александр Николаич!
Саша деревянными руками снял с себя руку сестры и пошел к двери.
— Господи, какое счастье, что я родилась женщиной, — вдруг прошептала Оля. — Мужчины совсем бесправные, совсем…
— Потому что война, — проронил Андрей.
Когда выкликнули Андрея, Оля вновь ухватила его за руку и уже больше не выпускала ни на миг. Пройдя через коридоры, они очутились в комнате, где за огромным столом сидели три человека: двое в полувоенном и доктор в белом халате. Четвертый спал на стульях, укрывшись шинелью.
— Ваша последняя должность в царской армии? — сразу спросил пожилой грузный человек.
— С кем имею честь? — сухо спросил Андрей, глядя исподлобья.
— Моя фамилия Бартов, — доложил пожилой. — Я член ВРК.
Буквы эти для Андрея ничего не значили. Он уже давно запутался во всех новых сокращениях и аббревиатурах.
— Начальник полкового штаба — моя последняя должность, — сказал Березин.