Наконец, возле очередных железных ворот, достаточно высоких, чтобы за ними можно было спрятать телебашню, Павел увидел невысокого сутулого старичка с эмалированным бидончиком в руке.
— Дедушка, не подскажете, где живут Туманяны?
Из-под густых кустистых бровей на Соколова взглянули острые, внимательные глаза, и старичок низким, скрипучим голосом проговорил:
— Джордж Буш тебе дедушка! А мне таких внуков не надо!
Павел Петрович окинул старика взглядом и заметил, что курточка на нем украшена маленьким крокодилом, эмблемой фирмы «Лакоста», из-под манжета выглядывает золотой хронометр, а руки украшены многочисленными татуировками. Павел в таких татуировках не очень разбирался, но где-то слышал, что их делают ворам в законе. Слегка растерявшись, он решил своего испуга не показывать и повторил:
— И все-таки, где дом Туманянов?
Старик пожевал губами и усмехнулся, разглядывая не слишком новый «опель»:
— Поезжай вперед до поворота, потом налево, их дом будет четвертый от угла. Да смотри поторопись, а то опоздаешь, все уже давно приехали!
Павел Петрович хотел спросить, куда или к началу чего он опоздает, но старик уже отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена, и скрылся за прорезанной в воротах калиткой.
Доехав до угла и свернув на боковую улицу, Соколов увидел, что возле четвертого от поворота дома скопилось много дорогих и роскошных машин. Ворота были распахнуты, и за ними виднелось множество людей.
Остановив машину в сторонке, Павел Петрович и притихшая Надежда вышли из нее и направились к открытым воротам.
Возле ворот к ним подошел мужчина в черном костюме, с печальным и озабоченным лицом, и вполголоса проговорил:
— Венки можете пока отнести к крыльцу.
— Венки? — переспросила Надежда. — Дело в том, что у нас…
— Букеты тоже, — мужчина был лаконичен, — и проходите в дом, сейчас начнется церемония.
Павел Петрович хотел что-то возразить, но Надежда схватила его за локоть и слегка сжала, призывая к молчанию. Она кивнула и двинулась к крыльцу роскошного трехэтажного особняка. В том же направлении медленно двигались все окружающие их люди. Этих людей отличали от Надежды и Павла две вещи: во-первых, они были одеты исключительно в черное, и, во-вторых, все они без исключения были богаты.
Богатство чувствовалось в покрое черных костюмов и платьев, в неброских, но явно очень дорогих украшениях женщин и в массивных золотых часах мужчин, а самое главное — в их холеных, уверенных лицах и тех взглядах, которыми эти люди обменивались.
— Так это… — прошептал Павел Петрович, склонившись к уху Надежды.