— Разные старички бывают, — капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил:
— Да и не так уж много — всего-то пятьдесят пять…
С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять — одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала.
— Итак, — с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, — что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?
— В чей кабинет? — испуганно переспросила девица, перестав рыдать.
— Потерпевшего, нотариуса Штакен… Штокенвассера! — с трудом выговорил измученный похмельем капитан.
— Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте…
— А куда же делась эта.., как ее… Свиристенко?
— Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, — ее здесь не было.
— А окно было открыто? — уточнил капитан.
— Открыто, — кивнула свидетельница.
— Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно… — тоскливо констатировал Ананасов.
— Не может быть! — девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.
— Почему это не может? — Ананасов поморщился и опустил веки. — Этаж первый, окно открыто…
— Вы ее не видели! — воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!
— В состоянии аффекта люди способны на многое, — философски проговорил капитан, — на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия…
Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил:
— Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко?
— Свириденко, — снова поправила его секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко.
— Вот черт! — вскрикнул Ананасов и потянулся к телефону, бормоча себе под нос:
— Ну, Свириденок-то пруд пруди, а вот Калерия имя редкое…
Дозвонившись до родного отдела, капитан торопливо проговорил:
— Гудронов, ну-ка глянь, как фамилия вчерашнего трупа?
— Которого? — с видимой неохотой отозвался Сеня Гудронов, которому тоже было чрезвычайно плохо после вчерашних дурацких экспериментов в духе Джеймса Бонда.
— Ну, с Московского вокзала.., тетка, которую в поезде зарезали, Черноморск — Питер?
— Сейчас, — Гудронов зашелестел бумагами, — а что это ты, Питиримыч, так завелся?
— Ищи, Гудронов! рявкнул капитан, неожиданно разозлившись. Дело в том, что он очень не любил свое церковно-славянское отчество. Все его сослуживцы хорошо это знали и старались попусту не раздражать капитана, Гудронов же допустил досадную промашку исключительно с похмелья.
— Вот, — проговорил наконец Сеня, — нашел. Свириденко фамилия того трупа.
— Свириденко, а дальше?
— Свириденко Кавалерия.., то есть, блин, Калерия Ивановна, — зачитал Гудронов.