— Из чего же вы вывод такой сделали? Использовали дедуктивный метод? — пошутил Борис.
— Не знаю никакого такого метода, а только глаза-то у меня всегда при себе. Ну, сами посудите, живет Авдотья якобы одна, а в сенях чугун борща стоит — вот такой! — Она показала, какой. — Одному человеку нипочем такое количество за день не съесть, а впрок варить при жаре нынешней — все ж прокиснет. Дальше смотрю — сапоги мужские под лавкой спрятаны.
— Мало ли от кого сапоги остались! Может, от бывшего полюбовника!
— Если бы они бесхозные были, то не валялись бы под лавкой, — резонно возразила Марфа Ипатьевна. — Авдотья выжига такая, ничего у неё не пропадает. Живо бы сапоги эти на толкучку снесла.
— Значит, думаете, у сапог хозяин есть?
— Верно, и в доме у Авдотьи чуть табаком припахивает. Вроде бы не только что курили, и проветрено, а все же дух остался. Конечно, есть сейчас некоторые и бабы курят, не спорю, но Авдотья не из таких, уж это точно.
— М-да, Марфа Ипатьевна, вам бы сыщиком быть! — не унимался Борис. — Ната Пинкертона за пояс заткнули бы!
— Чур ты, насмешник! — Она слегка ударила его по руке. — Можете не верить, но я-то знаю: есть у Авдотьи мужик, прячет она его в доме. Как заметила, что я по сторонам гляжу, так на меня зыркнула! Видно, что деньги нужны, оттого и гадает, а так бы взашей вытолкала. Так что уверена я: там он. Мы, женщины, такие вещи про свою сестру всегда почуем.
— Так и она, выходит, могла вас в подозрении держать, раз женщины такие вещи чувствуют: есть, мол, кто или нету? — неосторожно начал Борис и тут же остановился, потому что хозяйка так гневно на него посмотрела, что язык присох к гортани.
Он оглянулся на Горецкого, но тот думал о чем-то своем, рассеянно глядя в окно. Борис виновато опустил голову, потом глазами и руками изобразил, какой же Ар-, кадий Петрович глупый, что пренебрегает такой женщиной и что будь он, Борис, на его месте, то он бы… После чего Марфа Ипатьевна не выдержала и засмеялась. Горецкий очнулся от дум, посмотрел с неудовольствием на веселую компанию и спросил:
— И как думаете, Марфа Ипатьевна, где она Просвирина прячет — в подполе?
— Кто же знает… В доме тесно, все заставлено комодами разными, буфетами…
— Что ж, надо действовать, — решил Горецкий. — Если Просвирин что-то заподозрит, то среди бела дня не отважится выйти на улицу, будет темноты ждать. До этого мы его и возьмем.
— А если он так и будет у Авдотьи в кладовке сидеть? Баба хитрая, так запрячет, что с обыском не найдешь…
— А мы ему поможем, — загадочно усмехнулся Горецкий. — Такое представление устроим, что сам к нам выскочит как миленький. Куда это Саенко запропастился?