— Раньше про ботинки сказать не могли? — грозным голосом спросил он.
И все: исчез скромный рассеянный профессор, опять перед Борисом стоял жесткий человек с чеканным профилем.
— А вы не спрашивали, — огрызнулся Борис, не в силах поверить в очевидное.
— Это они и есть? — Горецкий кивнул на желтые английские ботинки Бориса.
— Ну да… А вы думаете?…
— Думаю, — Горецкий хищно глядел на ботинки, — иначе зачем ему было настаивать на дурацкой игре в карты? К чему было ставить на кон свои хорошие ботинки, когда у него были деньги? Все становится понятным. Махарадзе чувствовал, что за ним наблюдают. У таких людей, у курьеров, очень, знаете ли, развито чувство опасности. И, естественно, он подумал, что за ним следят турки, что охотятся за списком, потому что операцию с бриллиантами он проводил не в первый раз, и все проходило гладко. Ругал себя небось Махарадзе, что связался с англичанами, из жадности связался, хотел за один рейс больше денег заработать. И решил пока суть да дело спрятать список там, где никто его искать не станет — у вас, у случайного человека.
— А потом?
— А уж это, дорогой мой, я не знаю. Как уж он рассчитывал назад ботинки получить — эта тайна с ним вместе умерла. Так что позвольте ботиночки, Борис Андреевич…
Взгляд Горецкого стал ещё более хищным. Борис расшнуровывал ботинки, руки от волнения дрожали, он путался в узлах.
— Не волнуйтесь, голубчик, — ехидно, как показалось Борису, приговаривал Горецкий, — если уж он там есть и никуда не делся за все это время, то лишние две минуты ничего не изменят. А насчет ботиночек не переживайте, босой не останетесь, я вам на складе интендантства не хуже достану.
Он достал перочинный нож и принялся варварски разделывать ботинки. Он отодрал стельки, затем надрезал твердую кожу каблука — и глазам взволнованных мужчин представилась пустота, в которой белел плотно скрученный рулончик папиросной бумаги.
— Вот он! — прошептал Горецкий. — А мы где только его не искали…
— И он здесь был все время… Переплыл со мной море, путешествовал по Аджарии, вернулся в Крым… Но я ведь мог вообще не вернуться…
— Пути Господни неисповедимы, — философски заметил Аркадий Петрович, развернул рулончик, вооружился остро заточенным карандашом и сказал:
— Против одной фамилии можно уже сделать пометку, — и поставил аккуратную птичку около фамилии Карнович.
— И что вы теперь будете делать со списком?
— Список, Борис Андреевич, я буду внимательно читать. Англичанам я его не отдам, потому что человек, для которого этот список предназначался, мистер Солсбери, позавчера отбыл в родную Британию. Англичанам сейчас вообще уже не до списка. Они выводят свои войска, как вы слышали. Контингент остается только в Батуме