Возле Бориса появился рыжий пузатый карлик Черевичка с огромным кривым ножом в руке и, задыхаясь от злобы, пропищал:
— Ну, золотой-серебряный, что скажешь? Мало тебе, что Исмаила разменял, ещё за чьей-то душой пришел?
— Что ты с ним болтаешь, Черевичка? — послышался глухой бас из-за угла. — Кончай его без разговора, да зашьем в мешок!
Стараясь сохранить внешнее спокойствие, Борис заговорил:
— Господа бандиты, я к вам сам пришел, стало быть, у меня есть что вам сказать. Так будьте любезны, сначала выслушайте. А уж потом решайте, что со мной делать.
В комнате воцарилась на несколько мгновений напряженная тишина. Черевичка проверил пальцами лезвие ножа и поводил вокруг круглыми выпуклыми глазами, стараясь угадать настроение своих товарищей.
— Пусть говорит, — пробасил тот же голос, который минуту назад настаивал на немедленной казни, — пускай говорит, послушаем, какую пулю он отольет, в расход пустить гада всегда успеем.
— Разумные слова, — кивнул Борис в темноту, — в расход пустить меня вы всегда успеете, было бы за что.
— За Исмаила! — злобно пропищал снизу Черевичка.
— Господа бандиты, уважаемого Исмаил-бея, да будет мир и покой его праху, — театрально заговорил Борис, надеясь, что так будет доходчивее, — убил вовсе не я. Сами посудите, я искал его долго, плыл аж из самой Феодосии, добивался встречи — и для чего? Чтобы убить его, не успев перемолвиться парой слов? Да сами сообразите: Исмаил-бей был человеком ловким, сильным, опасным — разве мог я справиться с ним?
Среди бандитов начались негромкие разговоры: хоть и с трудом, но доходило до них очевидное. Исмаил-бей был для них непререкаемым авторитетом, полубогом, и тут вдруг его прирезали, как ягненка. Да ещё кто? Какой-то чужак, русский… И хоть на вид он выглядел довольно крепким, но не было в его глазах той звериной повадки, по которой узнают друг друга лихие люди. Так что последний аргумент Бориса показался бандитскому собранию убедительным.
— Кто же убил его? — послышалась из угла саркастическая реплика. — Вы там были вдвоем! И почему же ты тогда сбежал, если не убивал Исмаил-бея?
— Господа бандиты! — для большей убедительности Борис прижал руки к сердцу. — Представьте, что вы застали бы меня возле трупа. Вы бы меня на клочки разорвали, не дав и слова сказать в свое оправдание! А кто убил — возможно, вы сами ответите. Когда мы разговаривали с Исмаилом, светильник внезапно погас, в темноте я услышал звуки борьбы, и кто-то прошипел, как змея: “Шейс-с”. Видимо, Исмаил сумел ранить его стилетом. Больше я ничего не слышал, а когда сумел осветить комнату, Исмаил-бей был уже мертв. Клянусь вам, то, что я говорю, — чистая правда. Вы ведь видели в тот день, что на стилете Исмаила была кровь? Он ранил своего убийцу, а у меня нет свежих ран и царапин, можете проверить.