Возле стола в глубоком кресле, спиной к двери, сидел Аскольд.
Маркиз окликнул его, но старик не повернулся и никак не отреагировал на голос своего ученика.
Охваченный недобрым предчувствием, Леня поспешно подошел к старику и взглянул на него.
Глаза Аскольда были закрыты, лицо заливала мертвенная бледность, он не подавал никаких признаков жизни.
Леня взял старика за тонкое запястье и нашел едва заметно бьющуюся ниточку пульса. Он огляделся по сторонам в поисках лекарств, но вместо них его взгляд упал на листок бумаги, белевший на столе.
Маркиз взял его в руки и прочитал отпечатанную на лазерном принтере записку:
«Привет, Маркиз! Помнишь историю с золотой статуэткой? Ты тогда, наверное, очень долго смеялся надо мной. Сегодня моя очередь посмеяться».
Подписи под этой запиской не было, но Лене и так было ясно, что автор записки — Артем Зарудный.
Маркиз покосился на Аскольда — если только этот полутруп еще можно было назвать человеческим именем. Он когда-то очень уважал старика, да чего греха таить — и до сих пор не перестал уважать, но тот все-таки втянул его, Леню, в серьезные неприятности, а теперь, судя по всему, и просто заманил в ловушку…
Маркиз бросился к двери, которая вела с лестницы в убежище Аскольда. Дверь была закрыта. Открыв изнутри запиравший ее сложный замок, Леня толкнул стальную дверь, но она не поддалась. Он навалился на нее всем весом, но проклятая дверь даже не шелохнулась. Недаром, когда эта дверь захлопнулась у него за спиной, Лене показалось, что он в западне… Наверняка кто-то дожидался его прихода и запер дверь снаружи, а возможно, и наглухо забаррикадировал ее.
Леня затравленно огляделся по сторонам. Никаких других дверей в тайном жилище Аскольда не было, окон — тоже.
И тут Маркиз почувствовал явственный запах дыма, пробивающийся из-за стальной двери. Леня похолодел: он понял, что Зарудный решил сжечь их с Аскольдом в этой наглухо закрытой западне. На всякий случай Леня еще раз толкнул стальную дверь, но это было то же самое, что пытаться сдвинуть с места Исаакиевский собор. Безнадежно развернувшись, он побрел обратно в комнату.
Аскольд все так же полулежал в кресле, не подавая никаких признаков жизни. Леня взглянул на старика с неожиданной ненавистью: ведь не хотел же он браться за это опасное дело, как будто предвидел, что Зарудный выйдет на его след…
Как будто почувствовав его взгляд, Аскольд чуть заметно пошевелился и тихо застонал.
Леня подскочил к старику и стал массировать его худые слабые руки, растирать впалую грудь…
Ему стало стыдно того, как плохо только что думал он об Аскольде, которому когда-то был очень многим обязан, от которого научился азам своей профессии. Вблизи он разглядел, как на самом деле стар Аскольд, всегда такой подтянутый, ловкий и моложавый. Кожа на его руках была покрыта старческими пигментными пятнами, шея под расстегнутым воротником рубашки худа и морщиниста, как у старой черепахи…