Ее голубые глаза робко посмотрели на меня, губы подрагивали, а голосок прозвучал очень жалобно:
— Кушетка очень жесткая, к тому же там какие-то шишки и бугры...
— Точно такие же появятся и на вас, если вы сию же минуту не уберетесь отсюда! — рявкнул я.
— Вы хотите сказать, что не желаете, чтобы я провела здесь ночь?
— Совершенно верно, не желаю! Вон отсюда! Присущий ей насмешливый изгиб бровей превратился почти в вертикальный, пару секунд она разглядывала меня. Потом ее глаза приобрели непокорно боевое выражение. Поднявшись с кровати, она гневно выкрикнула:
— Повторите-ка еще раз!
— Вон! — крикнул я.
— Подождите минуточку.
Наклонившись вперед, она завела руки за спину, затем неторопливо снова выпрямилась. При этом ее бюстгальтер без бретелек немедленно скользнул вниз, а розовато-кремовые груди как бы устремились ко мне, обрадованные внезапно обретенной свободой. У меня сразу же перехватило дыхание. А галлюцинация с неменьшим проворством освободилась от фигового листика, который ударом ноги был отправлен в противоположный конец комнаты.
— А теперь повторите-ка это еще раз! — приказала она.
Надо отдать должное моей эндокринной системе — в самые ответственные минуты она вбрасывает в кровь необходимое количество адреналина, снимая усталость и придавая новые силы. И в это мгновение у меня появилось адреналина даже больше, чем требовалось.
— На кушетке действительно есть шишки и бугры, — пробормотал я как в лихорадке, — так что почему бы вам, золотце, не лечь спокойно на кровати и больше ни о чем не беспокоиться? Ложитесь и расслабьтесь, а я позабочусь о свете.
Я так быстро о нем “позаботился”, что произошло довольно болезненное столкновение, когда мы одновременно пытались забраться в постель. Полли взвизгнула и резко оттолкнула меня в сторону.
— Вы что, каннибал? — застонала она.
— Это получилось случайно, — ответил я. — Понимаете. Я улыбался, вот почему у меня был раскрыт рот. Честное слово, у меня и в мыслях не было кусаться!
— Ха!
Это восклицание было столь эмоционально экспрессивным, что у меня буквально встали дыбом волосы.
Я посчитал, что, возможно, слишком поспешил выключить свет, потому что в комнате было настолько темно, что я не смог различить нагую блондинку даже перед самым носом. Раздался скрип пружин, очевидно ей удалось благополучно добраться до кровати, и мне оставалось лишь присоединиться к ней. Я вытянул вперед руку, чтобы нащупать хотя бы спинку, но то, до чего я дотронулся, выскользнуло у меня из-под пальцев. Полли взвизгнула:
— Не надо! Я боюсь щекотки!
— Да я пытаюсь отыскать проклятую кровать! — прошептал я.