Он вновь посмотрел на Стеллу, его рот скривился в гримасе.
— Ты! — сказал он с любопытной гаммой чувств в голосе. — Да ты дл меня — талон на обед, не больше и не меньше. Я понял это еще тогда, в первый день на пляже, когда почувствовал, как твои маленькие глазенки вонзились в мои бицепсы. И я тоже стал играть, потому что от тебя воняло деньгами! Ты была не высший класс и по возрасту годилась мне в матери… но до тех пор, пока каждый месяц в ладошку ложилась толстая пачка измятых купюр, я продолжал играть в эти игры!
Лицо Стеллы словно омертвело, и она внезапно показалась мне уставшей и постаревшей лет на десять. Она быстро отвернулась от меня.
— Да чтоб я… ревновал тебя! — грубо рассмеялся Корнелиус. — Да если бы не долларовые знаки, которые я вижу каждый раз в твоих глазах, когда туда заглядываю, я бы все время ходил по дому в темных очках!
Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня. Когда он заговорил снова, голос его был уже спокойнее.
— Вы как-то спросили меня, лейтенант, как живется мужу на содержании жены? Я вам отвечу. Отлично живется, если только не надо очень часто видеться с собственной женой!
— Ну, теперь вы высказались? — спросил я его.
— Думаю, да, — пробормотал он.
— Тогда, может быть, вам лучше снова улечься в постель.
— Но я…
— Я ведь могу и запереть вас на всю ночь, — сказал я. — Ради вашей же безопасности. Так лучше уж вы сами, Гибб.
— О'кей, — сказал он. — Я пойду спать. И не беспокойтесь, что со Стеллой может что-нибудь случиться. И если вы услышите о каких-то побоях, то знайте, что они вымышлены от начала до конца, как и все то, что вы до сих пор от нее слышали.
Он неспешно вышел из комнаты. Я налил себе еще одну порцию виски и закурил следующую сигарету.
Стелла сидела на краешке дивана, уставившись в пол. Наконец она подняла голову и посмотрела на меня унылыми глазами.
— Думаю, я сама напросилась, — сказала она. — А следовало бы знать, что он сидит, прислонившись ухом к замочной скважине! Все он врет, конечно.
— Один из вас врет, — согласился я. — Придется потом разобраться — кто. Сейчас мне некогда гадать.
— Но вы же не можете ему поверить! — вскрикнула она. — Этому маленькому вонючему…
— Спасателю?
— Как же я все-таки ненавижу мужчин! — страстно воскликнула она.
Это было заявление недели.