— Иногда лучше, когда грядущее находится под покровом тайны, — философски заметил японец.
Я поднял руку в знак того, чтобы Мира продолжала.
Индианка разложила карты крестом, мне с моего места трудно было разобрать, что на них изображено. Но Мира изменилась в лице и велела Сварупу подать другую свечу. Он засуетился и, наконец, нашел в обклеенном разноцветной бумагой ящике то, что она просила.
Мира зажгла ее и устремила взор немигающих глаз в желтое пламя.
— Это трепещет душа погибшего, — прошептала она, указав на огонь.
— Что ты увидела? — спросил я у Миры, чувствуя все нарастающую тревогу.
— Я не могу рассказать вам все, что увидела, — твердо сказала индианка. — Но я точно знаю, что над вашей головой, Яков Андреевич, навис дамоклов меч, и вам срочно требуется принять необходимые меры.
— Какие именно?
— У меня связаны руки, — сказала Мира в ответ.
— Но я не впервые встречаюсь с опасностью, — улыбнулся я.
— Это-то меня и тревожит, — ответила индианка. — Вы можете потерять чувство самосохранения.
— Не волнуйся за меня, Мира, — произнес я уже спокойно. — Случится только то, что должно случится! Увы, но тебе ли не знать, что всем этим миром правит фатум.
Мира сделала знак слуге, чтобы он потушил все свечи и убрал гадальные принадлежности. Сваруп выполнил ее приказание и отнес ларец с картами Таро в Мирину комнату.
Наконец-то, в гостиной стало светло, и мы с Кинрю смог— ли перевести дух.
— Я устал, — сообщил я японцу и отправился в кабинет уповая на то, что за чтением Фомы Кемпийского смогу привести свои расстроенные нервы в порядок. Я и не заметил, как задремал над книгой. Снилось мне что-то тревожное и расплывчатое, то, что я, как ни силился, так и не смог запомнить.
Меня разбудил громкий стук в потайную дверь, спрятанную за гобеленом.
— Тише, — прошипел я, отворяя незваному гостю, вознамеревшемуся перебудить весь дом.
— Яков Андреевич, я все разузнал, как вы просили, — сообщил мне Михайло, вваливаясь в мой кабинет. — Красиво у вас тут, — произнес он с невольной завистью в голосе и уставился на оконный витраж.
— И что же ты выяснил? — поинтересовался я, растирая глаза спросонья.
— О Гастролере, — сказал Круглов, усаживаясь на стул. — Ему Строганов пять тысяч задолжал, да так и не вернул, стервец этакий.
— Ты бы язык-то попридержал! — рассердился я. Неровня тебе покойный!
— Знамо дело, — Михайло сник.
— Ты лучше скажи, где его искать, этого твоего Гастролера?
Михайло Круглов пожал плечами:
— А кто его знает, где его черти носят?! Матвей всегда скитался по свету, как вечный жид!
— Я за что тебе деньги плачу? — прикрикнул я, схватив за грудки своего агента. — А?