- Вы снимаете кино, мистер Харкнесс?
Он улыбнулся:
- Я продюсер. И с такими кинозвездами, как Руди Равель и Джуди Мэннерс, следующая картина будет иметь бешеный успех.
- Вы знали покойную Барбару Арнольд?
- Встречал несколько раз. В доме на Парадиз-Бич, - сказал он. По-моему, она была ничего. Но я слишком плохо ее знал.
- Вы никого не подозреваете?
- Нет, лейтенант. - Он взялся за кофейник. - Еще чашечку?
- Спасибо, достаточно, - сказал я.
Он налил себе полную чашку и добавил три ложки с верхом взбитых сливок.
- Руди, наверное, договорился с вашим шерифом, - сказал он, - если уж в газетах об убийстве ни слова.
- Может быть, - сказал я. - Во всяком случае, мне об этом вряд ли станут докладывать.
- Я надеюсь, что вы быстро распутаете это дело, лейтенант, - сказал Харкнесс. - Боюсь, если оно будет предано гласности, вам кое-кто устроит большие неприятности.
- Есть версия, что Барбару Арнольд приняли за Джуди Мэннерс, - сказал я.
Харкнесс выпрямился в своем кресле:
- Джуди? Какого черта кому-то убивать Джуди?
Все они точно сговорились отвечать мне именно так на этот вопрос.
- А среди ваших знакомых нет кандидатов на роль убийцы? - спросил я его.
- Нет, лейтенант. - В подтверждение своих слов он помотал головой. - В это трудно поверить. Джуди безупречна.
- Ее формы тоже, - заметил я.
- Фигура у нее великолепная, - со знанием дела ухмыльнулся Харкнесс. И она не из глупеньких красоток, у нее есть и талант и ум. О, эта девочка великая актриса! Она умеет играть.
- Так же как и ее муж, - сказал я. - Но только он никак не может остановиться.
- Для Руди это естественно, - сказал он. - Руди старомоден: для него любая сцена в шесть раз больше жизни.
Любой педагог выгнал бы его из своей театральной школы, но в определенных ситуациях он незаменим.
- Женщины тоже так считают, - ввернул я. - По крайней мере, так говорят.
- Это точно, - кивнул Харкнесс. - Но не вздумайте упомянуть об этом при Джуди. Стоит ему только взглянуть на какую-нибудь девчонку, и Джуди разбивает об его голову первый попавшийся стул. Руди надо быть поосторожнее, иначе он плохо кончит.
- Насколько неосторожен он был со своей секретаршей? - спросил я.
Харкнесс покачал головой:
- Я думаю, здесь вы ошибаетесь, лейтенант. Руди все-таки не идиот! Нахмурившись, он окинул взглядом опустевшие тарелки. - Вы извините меня? Я, признаться, все еще голоден.
Он встал, подошел к телефону и набрал номер бюро обслуживания.
Не представляю, как можно пить за завтраком больше двух чашек черного кофе, поэтому я старался не слушать, как он заказывает себе пшеничные пирожки, кленовый сироп, еще кофе и взбитые сливки.