После наскоро приготовленного ужина он уселся на диван. В теле приятная расслабленность. От выпитого голова слегка затуманена. Мысли вертелись вокруг событий в квартире Кнутобоевых. Разум искал привычного объяснения. Но увы… Никакой ясной теории в голове не выстраивалось. Этого просто не могло быть.
Может, все-таки мистификация? Тарасов в сомнении наморщил лоб. Нет, невозможно. Аполлон на мистификацию не способен, да и к чему этот розыгрыш приурочен? Ведь не первое же апреля. Случай массовой галлюцинации? Опять же сомнительно. Алкоголь они потребляют в мизерных количествах, а в психическом здоровье супругов он не сомневался. Хотя…
«Будь на моем месте психиатр, — подумал Тарасов, — он бы наверняка сделал более определенный вывод. Диагнозы-то у нас ставить мастера».
Внезапно в голове всплыла полузабытая история, слышанная давным-давно. Тарасов всегда считал ее вымыслом. Какие-то сверхъестественные события, случившиеся в этих местах лет двадцать назад. Вроде бы некую женщину заживо похоронили.
Да, вдруг вспомнил он, ведь весь этот район построен на месте древнего кладбища.
Так-так! Что еще было в той истории? Вроде бы какое-то кровавое убийство в областном центре, так и не раскрытое. Некая тайна: религиозная секта, существовавшая в деревушке Лиходеевке, на месте которой выстроен город.
Обрывочные воспоминания никак не хотели выстроиться в связное повествование. Кто же все ему рассказал?
Он встал, задумчиво заходил по комнате.
Что район стоит на старинном кладбище, это несомненно. Время от времени при прокладке коммуникаций и ремонтах выкапывают человеческие останки. Иногда вызывают милицию, а чаще всего не обращают внимания. Привыкли.
Ну, допустим, на кладбище — и что из этого следует? У нас вся страна на кладбище построена. В любом городе есть районы, стоящие на костях предков. Нехорошо это, конечно. Но куда деваться? Есть генплан застройки.
Он вдруг вспомнил о могиле матери. Давно там не был. На душе внезапно заскребли кошки. Надо обязательно съездить, в следующий же выходной. Посмотреть, как и что, подправить… Неприятные мысли никак не удавалось отогнать. Совесть была неспокойна. Поэтому Тарасов пошел на кухню, налил себе еще, выпил и лег спать.
Разбудил его телефонный звонок. По-видимому, телефон звонил уже давно. Включив настольную лампу, Тарасов недовольно глянул на часы — .было около трех утра. Телефон не умолкал.
— Слушаю. — Он ждал какой-нибудь очередной неприятности.
— Коля, извини, что звоню среди ночи. — Тарасов не сразу узнал в срывающемся взволнованном голосе в телефонной трубке голос Кнутобоева.