Стоят у костра. Не то греются, не то еду готовят. И видит Тарасов, кто-то его с горы манит — мол, иди за мной! Парень весь в лохмотьях, голова бритая, улыбается приветливо, но молчит, только рукой подзывает.
Тарасов думает: как же я на гору поднимусь? Глядь — ступеньки. Он по ступенькам быстренько поднялся вслед за парнем, а тот нырнул в какую-то нору. Тарасов за ним, и вот они уже в просторном, довольно светлом туннеле, а туннель не глухой, в стенах тоже разные ходы, каморки, и людей кругом много. Мужчины, женщины, выглядят по-разному. Кто тоже в лохмотьях, кто одет чисто, некоторые даже с орденами и медалями, а есть и совсем голые, но все почему-то бритоголовые. А в каморках по сторонам кругом мертвецы. Где гробы стоят, а то и просто то кости лежат, то вроде мумии, а то и совсем свежие покойники.
Тарасов по сторонам озирается, все ему любопытно, но идет вслед за парнем. Наконец свернули они в сторону и пошли вроде в пещеру. Парень куда-то исчез, а Тарасов стоит и смотрит. Кругом та-же картина: гробы, мумии… И выходит из темного утла навстречу ему человек. А в человеке этом узнает он того, чье лицо видел на кухонном кафеле. Только не искажено оно, а спокойно и даже слегка улыбается. На человеке странная одежда — похоже, испанского покроя, на боку шпага, он не брит, как остальные, а с длинными черными кудрями до плеч, с небольшой бородкой и усами.
— Не меня ли ты ищешь? — спрашивает человек у Тарасова.
— Тебя, — отвечает тот.
— А чего же тебе надо?
— Хочу узнать правду.
Человек засмеялся и подошел совсем близко.
В этот момент кругом раздался громкий шорох. Мертвецы поднимались из своих гробов и медленно двигались к ним, протягивая вперед руки.
— Правда проста, — сказал человек в испанском наряде. — Я — это ты, а ты — это я, и все мы вместе здесь. — Он несколько раз стукнул рукой по крышке стоявшего рядом гроба…
И тут Тарасов проснулся. В дверь кто-то настойчиво стучался. Он затряс головой, собираясь с мыслями. Потом подошел к двери и открыл ее.
На пороге стоял Кулик.
— А, это ты, Иван. — Тарасов сильно провел ладонью по лицу, разгоняя сонную одурь.
— А ты кого хотел увидеть? — Кулик шагнул навстречу.
— Да сон странный приснился. Очень интересный сон, только не до конца я его досмотрел.
— В другой раз досмотришь. — Кулик поставил на пол две объемистые сумки. — Давай помогай.
«А все-таки, — размышлял Тарасов, — что хотел этот „испанец“, чего не успел досказать?» Машинально помогая Ивану распаковывать аппаратуру, Тарасов продолжал размышлять о только что увиденном сне. Сон был настолько реален, что казалось, на зубах до сих пор хрустит песок и глаза запорошены глиняной пылью. Нельзя забыть огромную гору, всю изрытую пещерами и ходами. Лица, которые мелькали перед ним, и теперь вроде бы еще присутствовали здесь.