К примеру, тот странный, не похожий на остальных, человек. Кто он?
Тарасов где-то читал, что сон — это реальность, отраженная в кривом зеркале подсознания. Но если это так, то объяснить все можно таинственными событиями последних дней.
А лицо этого человека в испанском платье… Да ведь это то самое, которое он видел на кафельном полу! Во сне он сразу понял, а в реальности сообразил только сейчас. Только то было искажено страданием. Вот и разгадка. Разгадка ли? А может, все еще больше усложнилось?
В памяти отчетливо возник один из эпизодов сна. Когда шел по бесконечным коридорам, на одном из поворотов на глиняном полу что-то блеснуло. Он наклонился и поднял большую серебряную монету, которую затем опустил в карман.
Машинально Тарасов сунул в карман руку. Среди мелочи нащупал большой увесистый круг.
Наверное, рубль?
Он вытащил монету и похолодел. Та самая, которую нашел он во сне. Значительно больше рубля, полустертая серебряная монета. С одной стороны чей-то профиль, с другой сложный герб. Он с удивлением разглядывал монету, вертя ее между пальцами.
— Что там у тебя? — полюбопытствовал Кулик. — О! — Он удивленно посмотрел на Тарасова. — Ты что, нумизматом стал?
— Да нет, подобрал на улице, — нашелся тот.
— На улице! Покажи, на какой, может, там еще валяются. Брось шутить. Это старинный испанский талер — восемь реалов, шестнадцатый век. Хотя состояние и не очень хорошее, но, похоже, монета ценная и редкая, особенно в нашей глуши.
— Нашел, — упрямо повторил Тарасов, — может, какой чудик обронил, нумизмат, как ты выражаешься.
— Ну нашел так нашел. — Кулик вернул монету и продолжал расставлять свое оборудование: фотоаппарат на штативе, небольшой, но мощный софит, портативный магнитофон с двумя микрофонами, какие-то датчики.
— А магнитофон зачем? — недоуменно спросил Тарасов.
— Пригодится, мало ли что можно будет услышать. — Кулик наморщил лоб, что-то вспоминая.
— Кстати, — повернулся он к Тарасову, — в этом доме и, по-моему, даже в этом подъезде случилось сегодня еще одно ЧП.
— Что такое? — вскинулся тот.
— Да поступило заявление от гражданки по фамилии, кажется, Голавль. Ее муж, гражданин Голавль, вдребезги разнес всю мебель в квартире, перебил дорогую посуду и исчез в неизвестном направлении.
— Вот мерзавец, — равнодушно произнес Тарасов. Он вспомнил давешнюю женщину, шумевшую у подъезда, и подумал, что именно она, по-видимому, и есть гражданка Голавль.
— Ну, вроде все, — Кулик с удовлетворением оглядел свое хозяйство, — остается только ждать — если, конечно, все это не розыгрыш.