Митя остановился, перевел дыхание и в который раз уже закурил.
— А дальше что? — Валентина Сергеевна от нетерпения вся подалась вперед. — Дальше, Митя, дальше.
Митя молчал, попыхивая папиросой.
— Это все, — наконец сказал он.
— Как «все»? — Валентина Сергеевна недоверчиво улыбнулась.
— Представьте себе. На другой день, когда профессор с ассистентом снова собрались на раскопки, я сказал, что больше в этом не участвую. По совести говоря, я испугался. Да и до сих пор, когда вспоминаю эту историю, испытываю не совсем приятные чувства. Профессор меня не удерживал.
— Ну что ж, — сказал он, — я понимаю, что втянул вас в неприятную историю. Не подготовил, ничего не объяснил… Поэтому не смею задерживать. Хотя вдвоем нам будет тяжелее. А хотелось бы разобраться во всей этой чертовщине. Ну прощайте. — Он пожал мне руку и, посвистывая, зашагал вслед за ассистентом.
С тех пор о них я больше не слыхал. Где-то через месяц меня вызвали в одно учреждение. Ни о чем не расспрашивали, ничего не сообщали. Заставили только описать все происшедшее, причем с мельчайшими подробностями. На прощание настоятельно посоветовали ни о чем никому не рассказывать. Несколько лет я действительно молчал, тем более что при упоминании Лиходеевки меня охватывала дрожь. Больше всего меня мучил вопрос: что случилось со Струмсом и Колей? Сгинули они в борьбе с нечистой силой? Или благополучно выпутались из всей этой истории?
И вот совсем недавно мне стало известно, что Струме жив и здравствует. О подробностях я пока умолчу. Собственно, поэтому я обо всем и рассказал. Честно говоря, Валентина Сергеевна, я не испытывал к вам особой симпатии. Однако мысль о том, что кто-то может повторить мои ошибки и попасть из-за этого в скверную историю, не дает мне покоя.
— Но что же будет со мной?! — вскричала библиотекарша. — Ведь если всему этому верить, мне осталось жить двенадцать дней. Нет, уже одиннадцать. — Она посмотрела в окно, где занималось бледное утро.
— Выход один, — сказал Забалуев. — Надо ехать в Лиходеевку, на месте во всем разобраться.
— Вот вы и поезжайте, — усмехнулся Митя, — вдвоем. Валентине Сергеевне что! Она не верит во все эти глупости. А с меня достаточно. Как вспомню эту руку в зеленой плесени… Вся трухлявая, а из нее черви выползают… — Его передернуло. — Нет уж! Увольте!
— Но ведь надо же что-то делать, — продолжал За-балуев. — Нельзя же так все оставлять. В конце концов, человеческая жизнь в опасности!
— Я вас очень уважаю, Петр Петрович, — тихо заговорил Митя, — и мне понятно ваше беспокойство. На Валентину Сергеевну я давно зла не держу и искренне хочу ей помочь. Но вы, видимо, не понимаете, с чем столкнулись. Это Зло. Зло с большой буквы, существующее сотни, может быть, тысячи лет. Мы не знаем, что это, откуда это и как с ним бороться. Случайно заглянули мы за грань реальности, и что же? Все наши представления рушатся, как карточный домик.